Смерть расписывается кровью

Стоит ли удивляться, что никто из прохожих ничего не заметил?

* * *

Ровно тремя месяцами позже, воскресным декабрьским вечером в небольшом, но весьма приличном кафе рядом со станцией метро «Беляево» сидели за столиком двое молодых мужчин. Кафе имело несколько странное название, «Под сиамским котом», – видимо, его владелец был неравнодушен к данной породе, и служило излюбленным местом встреч студентов и аспирантов из расположенных поблизости общежитий.

За окошком заведения наблюдались все прелести ранней московской зимы: слякоть, мокрый порывистый ветер, несущий замерзающую на лету водяную взвесь и промозглый холод.

А вот внутри было очень даже неплохо. Тепло, на чистых скатертях вазочки с поздними астрами, вкусно пахнет свежесваренным кофе, негромко играет музыка – стереосистема выдавала финальную тему «Cats» Уэббера, видимо, для единства кошачьего стиля. Уютно! Все располагало к тому, чтобы посидеть, немного выпить и вкусно закусить, отдохнуть, неторопливо пообщаться с приятелем.

Вот двое и общались, только одному из них, невысокому темноволосому мужчине лет двадцати пяти – тридцати с грустными карими глазами это, похоже, никакого удовольствия не доставляло. Равно как и уют кафе.

– Знаешь, Петруша, чего я хочу? – кареглазый печально посмотрел на мужчину, сидящего напротив. По виду тот был его ровесником и, судя по всему, пребывал в превосходном расположении духа.

– Чего же?

– Чтобы последним, что я увижу перед смертью, стала твоя физиономия.

– Это что, ты мне льстишь? – рассмеялся Петр.

– Ничуть. Просто тогда я расстанусь с жизнью, сознавая, что не слишком много теряю. Как бы не наоборот.

– Вот спасибо! – ничуть не обидевшись, Петруша расхохотался еще громче.

– Ничего не стоит. Пять рублей, – бледно усмехнулся темноволосый. – Да пойми ты, Петя, наконец. У меня депрессия, мне жить не хочется, а ты заладил, как попугай, право слово…

– Да я тебя, Колька, с такой телкой познакомлю! Всю депрессию снимет в момент, – жизнерадостно надрывался Петр.

Николай посмотрел на приятеля совсем уж мрачно.

– Не хочу я ничего облизывать – ни пальчики, ни задницу, – сухо ответил он. – Тем более не хочу качаться. Когда у меня такое желание возникнет, я лучше бутылку водки выпью. И не бычок я, чтобы телками интересоваться.