На перекрёстке трех миров. Книга 1. Хранительница

Игорь Семёнович в смятении бросился в обратный путь. Успел как раз к похоронам.

Так лавина приняла ещё одну жертву.

– Хоть одну похоронил, будет к кому на могилку ходить – тихим шепотом говорили соседи.

А голова некогда жгучего брюнета и красавца балагура, покрылась белой снежной шапкой, как на той снежной вершине, исковеркавшую его счастливую жизнь.

* * *

А для меня он стал той силой, что мой отец мог бы дать мне – каменная стена, дарующая ощущение незримой надёжности и защиты.

Своего отца я никогда не видела, впрочем, как и мать.

Я выросла в детском доме.

Себя я помню примерно с двух лет, добрые глаза мамы Евы и ее протянутые ко мне руки.

Евангелина Тимофеевна, пройдя весь путь от нянечки, упорно карабкалась вверх по должностной лестнице, пока не достигла её вершины. Ныне Евангелина Тимофеевна, а для всех детей мама Ева, директор детского дома. Должна отметить, что уникальность его в том, что детей по достижению определенного возраста, не переводили в другие дома для дальнейшего образования.

Мама Ева всегда была рядом. По вечерам рассказывала сказки, расчесывала волосы и плела косы. А я льнула к ней как ласковый котёнок, получая от нее энергию тепла и нежности.

Через год после меня появился пятилетний Роман. Сведенные хмурящиеся бровки, настороженный взгляд маленького волчонка, а черные как смоль волосы торчали в разные стороны, будто оповещая окружающий мир, что намерен защищаться. Ромка был смуглый и как говорят «копченый» как цыганёнок.

Поэтому неудивительно, что к нему прицепилось прозвище Цыган. С молчаливого одобрения мамы Евы, Ромка взял меня под свою мальчишескую опеку.

Мама Ева периодически уезжала по делам, а когда возвращалась, я ловила на себе её пристальный, изучающий взгляд.

А еще некоторое время спустя, теплым летним утром, мама Ева привела за руку маленькое хрупкое создание, в синем потрёпанном платье с зелеными глазами и коротко стриженными волосами грязно-серого цвета.

Мама Ева подтолкнула её в нашу с Ромкой сторону и кивнула головой.

Четырехлетняя Алина смотрела на всех настороженным взглядом и молчала. Время шло, а она молчит. Молчала даже, когда местная детвора попала в нее камнем. Алина стояла молча, крепко сжав глаза, из которых ручьём текли слезы, а со лба тонкой струйкой стекала алая кровь.

Все подумали, что она нема?я. Возили по врачам, проводили всевозможные обследования. Разрешилось все, когда Ромка сцепился с местной шпаной.