Завещаю свою смерть

И каждый раз приходил к выводу, что дело в том, что их отношения были замешены не столько на эмоциях, сколько на уважении друг к другу.

Когда Гуров и Мария познакомились, оба были уже достаточно взрослыми людьми. Что касается самого Льва, так он вообще мог считаться весьма зрелым человеком. И хотя и влюбился в Марию словно мальчишка, головы не терял. Разумеется, были и чувства, и очень яркие. Но оба вступали в брак, полностью отдавая себе отчет в том, что делают это на всю жизнь. Конечно, жизнь такая штука, что многие ее события очень сложно предугадать, но Гуров с каждым годом убеждался, что им с Марией был сделан правильный выбор.

…Чайник забулькал, забушевал недовольно, и кнопка отщелкнулась. Полковник усмехнулся своим мыслям. «Наверное, правду говорят, что к старости у людей начинают изменяться жизненные приоритеты и они куда больше, чем в молодости, ценят такие понятия, как дом и семья, больше дорожат ими», – подумал он и тут же вздрогнул. К старости? Он сказал – к старости?!

Лев аж крутанулся на месте.

Как он мог так подумать? О какой старости может идти речь, если он, полковник Гуров, выглядит лет на пятнадцать моложе своих паспортных данных? Он по-прежнему подтягивается по тридцать раз и отжимается по сто, зрение его осталось таким же зорким, как в юности, и на зачете по огневой подготовке он подряд делает из пистолета пять точных выстрелов, четыре из которых летят точнехонько в яблочко и лишь одна – и то не всегда – в девятку.

Гуров невольно поднял руки и поиграл бицепсами.

Иные молодые позавидуют! Особенно те, что за свои двадцать лет не то что серьезным спортом – обычной гимнастикой не занимались и предпочитали проводить все свободное время за банкой пива или чего покрепче.

Лев мрачно подошел к столу и принялся нарезать хлеб, колбасу и сыр, делая бутерброды на двоих. Он давно боялся признаться себе, что мысль о надвигающейся старости стала для него очень актуальной. Гуров никак не хотел с ней примириться, не хотел сдаваться и отчаянно боролся, ежедневно занимаясь физическими упражнениями, стараясь поддерживать форму и при этом понимая, насколько глупо бороться с природой…

«Боишься, значит, что жена променяет тебя на кого-нибудь помоложе, а, полковник?» – вкрадчиво прозвучал противный, язвительный внутренний голос, и Гуров брезгливо поморщился.

Это были не его слова. Однажды на праздновании дня тогда еще милиции в отделении сильно перебравший лишнего майор Степанов произнес примерно такую фразу.