Тайны летней ночи

 – Вероятно, население Лондона потребляет куда больше говядины и бекона, чем я до сих пор считала, но на этом состояния не сделаешь.

– Прости, но я не говорил, что он работает в лавке отца, – снисходительно сообщил Джереми. – Только то, что мы там встречались. Он предприниматель.

– То есть спекулянт? Или играет на бирже?

Аннабел нахмурилась. В обществе, где считалось вульгарным думать или говорить о предметах меркантильных, человек, занимавшийся финансовыми инвестициями, считался дурно воспитанным мужланом.

– Нет, там что-то немного иное, чем спекуляции. Полагаю, совершенно не важно, что он делает и как много на этом зарабатывает, поскольку рожден в семье простолюдина.

Слыша критические нотки в голосе брата, Аннабел угрожающе прищурилась.

– Ты положительно становишься демократом, Джереми, – сухо заметила она. – И незачем вести себя так, будто я такая уж жалкая снобка: поверь, я стала бы возражать, даже если бы сам герцог пытался одолжить нам деньги на билеты. Дело не в положении человека, а в принципах.

– Ну, против герцога ты наверняка возражала бы не так горячо, – хихикнул Джереми, любуясь растерянным лицом Аннабел.

Возвращение Саймона Ханта положило конец перепалке. Обозревая сестру и брата темными живыми глазами, он слегка улыбнулся:

– Все в порядке. Пойдем?

Джереми украдкой подтолкнул Аннабел, и та неловко дернулась.

– Прошу вас, не считайте себя обязанным сопровождать нас, мистер Хант, – пробормотала она, отчетливо сознавая, какой невежливой должна казаться в глазах этого человека.

Но было в нем что-то такое, посылавшее сигналы тревоги по и без того натянутым нервам. Он не казался ей достойным доверия… мало того, несмотря на элегантную одежду и приглаженную внешность, он выглядел не слишком цивилизованным человеком. Человеком того типа, с которым хорошо воспитанная женщина никогда не захочет остаться наедине. И ее восприятие Саймона не имело ничего общего с его происхождением или положением: просто инстинктивное осознание его физической силы и мужского темперамента, явно оказавшихся чересчур для нее чуждыми, не давало покоя.

– Уверена, – смущенно продолжала она, – что вам не терпится присоединиться к своим спутникам.

Хант лениво пожал широкими плечами:

– В такой толпе я никогда их не найду.

Аннабел могла бы возразить, указав, что, как один из самых высоких людей в публике, Хант, возможно, без труда мог бы увидеть своих друзей, но было очевидно, что спорить с ним бесполезно.