Поражение Федры

Критская принцесса еще только начала разоблачаться перед Тесеем, а к певцу уже вновь потянулись слушатели. Поначалу робко, а затем как вино полилось рекой – побойчее. К тому времени как распутная принцесса обнажила грудь, толпа вокруг певца возбужденно и одобрительно кричала.

* * *

Правды в истории певца не было. Да и неведома она ему. Будучи родом не из Афин, он позаимствовал эту песню у своего странствующего собрата в обмен на последний кусок хлеба.

Певец видел, как толпа смеется над принцессой, стоит о ней запеть, и как воодушевляется при упоминании сына Тесея, Ипполита.

Он принялся подстраивать песню под вкус мужчин. Поначалу осторожно, затем все увереннее он вплел в историю событие, что у всех на устах: предстоящее завтра во дворце судебное разбирательство. Да, он рисковал, но толпа вокруг него лишь росла, и певец продолжал извлекать из глубин памяти крупицы информации, добытой им по дороге сюда и в самих Афинах. Принцессу околдовала Афродита. Принца покинула Артемида. Слушатели жадно внимали ему.

Будучи наблюдательнее многих, певец заметил с краю толпы фигуры в капюшонах. В отличие от остальных, они не кричали, одобряя юного принца и его отца-героя. От них разило осуждением, но певца это не волновало. Он пел не для женщин. За его песни платят не они.

По дороге он расскажет встреченным собратьям о предпочтениях афинян, если те, в свою очередь, не погнушаются разделить с ним свою пищу и новости. Пока же он задержится ненадолго в Афинах.

Судебное разбирательство только начинается, и, хотя дворец в Афинах – та еще дыра, поглазеть на него едут многие издалека и отовсюду, принося с собой сладкий аромат денег, манящий тех, кто живет своим умом и талантом.

Когда в свете заходящего солнца недавно построенный храм на холме возвысился и засиял как маяк, певец завершил свою историю. Он обвел взглядом слушателей, едва стоявших на ногах в обнимку друг с другом и грозивших кулаками критской принцессе.

Отлично поработал. Теперь никто не вышвырнет его со двора.

Певец поднялся и неспешно направился в кухню за заслуженным ужином и, возможно, служаночкой, которая его скрасит.

Акт I. Крит

Афинские мужчины едва слышно перешептываются друг с другом, привычные шумные крики стихли: священная церемония требует тишины. Из зала, предназначенного для трапез, убраны столы. Длинные лавки заняты теми, кто называет себя присяжными.