Вспомни меня

А что ответишь? Приходилось придумывать распространенную сказку, что уехал работать и до сих пор не вернулся.

День промелькнул быстро. К обеду привезли многодетную мать с преждевременными родами на сроке тридцать недель, у которой отошли воды. Это был ее седьмой или восьмой ребенок, роженица путалась в показаниях, была пьяна и плохо соображала, сопровождал ее такой же сожитель, рыдающий то ли от счастья, то ли от алкоголя, невнятно бубнящий что-то о том, что станет отцом, но слинявший сразу же, едва стонущую Галюню забрали у него, переодели в чистую рубаху и повезли в родовую, где спустя пять минут она произвела на свет мертвого ребенка женского пола.

Привыкнуть к такому нельзя, и Катя плакала сквозь маску, пока измеряла рост и вес младенца, а потом отдавала санитарке, чтоб унесла в МОРГ. К утру Галюня сбежала из отделения в одной ночнушке и больничных резиновых тапках, умудрившись прошмыгнуть мимо санитарочки и пожилого охранника.

– Ой, Катьк, надо валить отсюда! – Лена с тоской натянула колготки и замерла, устало пялясь в одну точку.

 – Это ж надо, пашем, как волы, а зарплату получаем, как не знаю кто.

– И куда ты пойдешь? – Катя распустила гульку, с наслаждением потирая затылок пальцами.

– Ой, да мало ли мест! – отмахнулась Лена. – В Москву вон поеду, там столько частных клиник, устроюсь куда-нибудь! Слышала, Машка с инфекции хахаля себе нашла и вообще не работает!

– Так то Машка, а то мы! – засмеялась Катя. – Ты ее вспомни – кровь с молоком, красавица, а мы что? Мыши серые, особенно я.

Ты-то хоть яркая такая, а я? Волосы русые, а брови и ресницы светлые. Не мышь даже, а моль.

– Ну и что? – пожала Лена плечами. – Ну моль, а дите вон родила. Значит, понравилась мужику-то!

– Ага! – засмеялась девушка в ответ. – С тех пор у меня там все паутиной заросло. Хоть бы кто глазом подмигнул, а нет, все мимо идут.

– В город тебе надо, – ответила ей медсестра. – Собирай Маринку и валите, устроишься там, акушерки везде нужны.

Вон сколько кабинетов частных. Или вон можно в косметологию пойти. Сиди себе, бабам морды мажь масками, да деньги стриги.

– Так это переучиться надо, а у меня денег нет, – вздохнула Катя. – Я уже все попередумала, а толку? Зарплата как была слезы, так и есть. Никуда нам отсюда не деться, так и помрем в дыре.

Катя покачала головой, прикрывая жалобно скрипнувшую дверцу шкафчика, давно уже просящегося на покой.