Брат и Брат

Ты начал новую жизнь, а старая не хочет отпускать! Какое великое противоречие!

Выйдя из палатки, Шамиль присел на корточки, наломал веток и запалил костерок – никто из его людей не посмел сказать ему, что огонь может выдать их стоянку. Он сидел, ломал ветки, подбрасывал их в прожорливый огонь и думал, что месть – благородное чувство. Расправа над подонком – единственное дело, которое осталось не выполненным Шамилем в его войне против страны, которая его обманула. Убив ублюдка, он закончит свою войну… Навсегда…

глава третья

– О, мамочка! Мама! – Лариса заламывала руки и глядела заплаканными глазами в зеркальный, исписанный фресками, потолок.

Вдруг Лариса оборвала стенания и воззрилась на вошедшего в холл виллы высокого, степенного, седоволосого мужчину. Мужчина был в идеальном сером костюме-тройке, белоснежной рубашке и цветном галстуке. На мизинце холеной руки блеснул золотым желтком перстень крестного отца – насмотревшись в своё время саги о всесильной «Коза Ностра», Иван Данилов построил свою «организацию» наподобие сицилийских преступных сообществ.

– Папа! – взвизгнула Лариса. Она бросилась к мужчине, рыдая и вытирая глаза носовым платком, порываясь сказать еще что-то, но слезы душили и не давали говорить.

– Дочка, – мужчина властно и строго сжал плечи Ларисы, отстранил от себя, тряхнул. – Успокойся. В чем дело?

– Папа, Савва убил моего зайку! Убил! – Лариса готова была вновь впасть в истерику, тряся рукой и указывая за диван.

«Крестный отец» разглядел окровавленный трупик кролика, того самого, который был любимцем дочери. Гадкая выходка Савватея требовала строго разговора с зятем.

– Он раздавил его случайно?

– Нет! Специально! Все из-за проклятой потаскухи Балаян! Он приехал взбешенный домой, велел расправиться с нашим садовником, а потом убил – затоптал моего бедного зайку.

– Хм, – задумался «дон» Данилов. Велел дочери. – Успокойся. Я поговорю с Саввой.

– В своей проклятой газете!

Отец Ларисы вышел на крыльцо, поманил к себе одетых в строгого покроя костюмы дуболомов, жующих жвачки подле старинного дорогущего лимузина.

– Борис, Гога, поезжайте в редакцию и привезите сюда ублюдка Савву и его сучку Балаян!

Дуболомы, без лишних уточнений, дружно погрузились в лимузин и покатили прочь…

Через четверть часа Савватей Суев ползал на коленях перед «крестным отцом», пачкая свои белые брюки.