Горячка

То-то мы с ним, с горемычным, напрыгаемся… Вы уж будьте любезны, поосторожнее там, с ним, с протезом в смысле, а то…

Жопа замерла, потом мелко затряслась  от хохота  и повалилась на бок. Берлинская стена рухнула, и из-под её обломков выглянуло ухмыляющееся лицо Алексея.

– Доброе утро! – выдохнул он, но в его взгляде ясно читалось «Спасибо!»

– Мир вам, мои малыши, – благословил  их я и продолжил своё триумфальное шествие на кухню.

На кухне был полный разгром. Я поднял с пола свои когда-то белые брюки и надел их. То был крайне необходимый  шаг к восстановлению  в этом хаосе некоего подобия цивилизации.  Вытащив из холодильника четыре холодные бутылки пива, я открыл их,  разнёс  страждущим, и снова упал в кресло. День обещался выдаться трудным.

Через полчаса все расчухались, приоделись и собрались на кухне. К тому времени я принял душ, доел остатки вчерашней колбасы и шпрот, выпил ещё одно пиво и был готов к любым подвигам. Последним на кухню вышел Алексей. С большим достоинством он явил нам свой большой пивной живот, уныло болтающийся членчик и белесые ноги в серых носках.

– Сатир из Вифлеема! – приветствовал его я.

Дамы страшно возмутились его виду, и под их гневные крики и мой хохот Алексей вынужден был удалиться, и вернуться вновь уже облаченным в мятую простыню.

– Я не понимаю, – удивленно говорил он, игриво похлопывая себя пухлыми ладонями по припухшим щекам. – Чем, собственно, обязан?.. И весь этот восторг?! Право, я удивлён, удивлён…

Разлив остатки пива по кружкам, мы дружно чокнулись и выпили. Солнце, прорвав на минуту тлен смога, ворвалось на кухню и хлёстко засверкало в нашей посуде. Грусть и отчаянье охватила меня, моё сердце сжалось, и чтобы не пасть духом, я поднялся.

– Так! –  постучал я вилкой по стеклу и полез на табурет. – На повестке дня несколько душетрепещущих вопросов, и первый из них, который более всего мучит массы, это полное иссик… иссек…  иссякновение! запасов алкоголя в сей скорбной обители.

– И сигарет!.. – бурно поддержали меня из зала. – Сигареты тоже кончились!

– Засим, – продолжил я, – предлагаю путём быстрого прямого открытого  голосования выбрать гонца и заслать его в ближайший продовольственный магазин, дабы восполнить эти пробелы! (Аплодисменты!) Остальные вопросы на данный момент считаю второстепенными и недееспособными! Спасибо.

Я раскланялся и слез. Все не сговариваясь, посмотрели на Алексея.

– Мне, что ли, идти,  – изумился он.

– Да! Да! Да!

– Ну ладно… Мне не трудно.