И замок в придачу

Причем мама искренне была уверена, что квартира эта принадлежала отцу, но после его пропажи явилась истинная владелица, которой было откровенно наплевать, куда мама пойдет, будучи со мной на руках.

Правда, договориться они все же смогли – сколько себя помню, мы снимали эту комнату, в которой с трудом помещались шкаф и кровать. В общем, к родственникам своим я любви не испытывала, а потому беззастенчиво игнорировала их высокомерные и недоуменные взгляды.

В конце концов, это не они меня сюда позвали, а нотариус, который, дождавшись последнего опоздуна, все-таки взялся за зачитывание завещания.

– Я готов объявить последнюю волю усопшей, – проскрипел он своим старческим голосом, но отчего-то казалось, что пожилой мужчина играет. Играет на публику, которая играет для него. – Мои нелюбимые, назойливые, но невероятно дорогие родственники, жаждущие захапать в свои загребущие руки как можно больше из того, что вам не принадлежит, спешу заверить вас в том, что я умерла, но обещаю часто являться вам во снах, а также по праздникам и выходным в виде привидения, чтобы вы не забывали о том, как доставали меня своими визитами при жизни.

– Ведьма! – в ужасе прошипел неизвестный мне родственник, осенив себя крестом.

И да, о бабушке Валерии родственники всегда отзывались именно так. В первую очередь за ее долголетие и энергию, во вторую – за скверный характер и нелюдимость, в третью – за нежелание спонсировать их, ненаглядных, ну и в четвертую – за проживание в старом заброшенном замке.

На мой же взгляд, женщина на ведьму никак не походила. После ее смерти нотариус показал мне ее портрет. Старушка как старушка, пусть и немного с прибабахом.

– Все свои деньги, – тем временем продолжал нотариус, – а именно двадцать восемь миллиардов долларов, я завещаю, – сделал мужчина паузу, а родственнички все разом подобрались, – детским домам.

Плюгавенький мужичок, стоящий за моим креслом, резко побледнел, качнулся и с грохотом рухнул на пол, но его не то что ловить не стали, даже внимания никто не обратил.

Отвлекшись на мгновение, я тоже решила не реагировать и вернулась к тому, чем, собственно, занималась, – к поиску жилья.

Этот вопрос мне было необходимо решить до завтрашнего утра, потому что держать выпускницу университета в общежитии и дальше комендант просто не могла. Она и так позволила мне пожить в комнате лето, осень и почти весь декабрь, но уже завтра заселялся кто-то другой, и жилплощадь пора было освобождать.