Удар ниже пояса. Повесть

– Что за бред? Мой сын пропал? Когда? Я работал на севере. Только сегодня вернулся. Жена с ребенком были дома. Как он мог пропасть? Не маленький уже.

– Значит, не пропал, а вы его убили. Куда вы дели его тело?

Сначала следователь разговаривал спокойно, слащаво, хитро поглядывая на Корнея, наблюдая за его реакцией. Тот отрицал свою вину. Опер все больше распалялся. Раскраснелся. Стал кричать, топать ногами, склонять к чистосердечному признанию.

Несколько раз даже дал оплеуху:

– Вы что, совсем дебил? Вам про выгоду чистосердечного признания, а вы сами не знаете, про что говорите! При чем здесь вахтовая работа, если на кону жизнь ребенка?!

– Вот и я о том же! Почему я должен признаваться в том, чего не делал? Меня в городе не было три месяца.

Только утром вернулся. А заявление о пропаже Петра, сами показывали, написано за день до моего приезда. Как такое возможно?

– Знаешь что, друг, в этом кабинете я решаю, что возможно, а что нет. Вы, козлы преступные, способны на все.

Только бы по-вашему вышло! И не хера мне тут лапшу на уши вешать! Не первый день слышу трехэтажную ложь, вроде твоей.

– А мы что, на ты уже перешли?

– На что понадобится, на то и перейдем. Твое дело слушать, отвечать и мотать на ус, если сам не признаешься в совершении преступления, мы ее докажем. Тогда ни о каком снисхождении не будет и речи. Уяснил?

Корней молчал, зыркая зло на опера и двигая желваками на лице. Что ты будешь делать с этими козлами? Ты им про Фому, они про Ерему.

Ни билет на самолет, ни выписка о выдаче зарплаты за период работы до вылета с Севера не считались, по их мнению, его алиби. Ни о какой справедливости речи и быть не могло.

После допроса отвели в маленькую каморку, где стояло две кровати, но был там только Корней. «Странно, – думал он, – говорили, в КПЗ находится много человек. Даже в этом он чувствовал какой-то подвох

Так продолжалось несколько дней подряд. Его вызывали снова и снова. Говорили, что заглючил компьютер, и снова следует ответить на вопросы.

Повторялось одно и то же. Прямо какая-то игра в испорченный телефон получалась.

На один из допросов зашел полицейский офицер:

– Да дай ты ему по роже! Сразу заговорит, как надо. И подпишет все, как миленький.

– Пробовал. Не помогает.

– С завтрашнего дня его отдают мне. У меня особо не поспорит.

И правда, на следующий день Корнея повели в другой кабинет.

И снова несколько дней игры в испорченный телефон.