Бег по лезвию ножа

Все, что осталось от построенного с любовью родового гнезда трех поколений. «Что с отцом?» – Женщина нагибается над припорошенным предметом. Кролик. Тот пушистый кролик, пошитый не так давно для Аленки мамой, глупо таращит пуговицы – глазки. Рядом… казалось, под ногами покачнулась земля. Рядом лежит оторванная кисть. Человеческая кисть. Между большим и указательным пальцем заметила крохотную татуировку. Якорек. Точно такой якорек был у папы. Моя ошибка молодости, как иногда любил шутить.

– Папа, папа… нет! – Это было последнее, что помнила Мария, прежде чем темнота накрыла с головой.

Очнулась от резкого запаха нашатыря.

– Живая! – Над ней нагнулся парень в зеленой форме. Те немногие соседи, кто еще не успел уехать, вызвали неотложку и МЧС. Парни, уставшие, покрытые копотью, разбирали завал. Среди камней удалось найти несколько фрагментов тела. Еще одну кисть, часть ноги, стопу. Все, что осталось от мужика ростом почти два метра и весом чуть больше центнера, вместилось в небольшой чёрный пакет.

– А где все? Где? – Растерянно бормотала Мария, тупо глядя на пакет с останками.

– Разнесло в клочья. Спасибо, хоть это нашлось. Есть что похоронить.

Похороны прошли, словно тяжелый, дурной сон. В закрытом гробу погребали отца. Вернее то, что от него осталось. Люди было мало. Многие уехали, а те, кто остался в городе, не все знали. Постепенно люди разошлись. А Мария осталась одна, около двух свежих могил. Женщина не могла понять и осознать, что именно в этих могилах скрыты самые дорогие для нее люди.

Мама и папа. «Сразу мама… потом отец. Я осталась в этом мире совсем одна. Кто у меня остался? Только Аленка. Да Пампуша». – По щеке скатилась тяжелая слеза. Господи, как это случилось? Как? Может, это дурной сон? Может, ущипну себя побольнее, и проснусь, как делала в детстве, когда сон не особо нравился? Обратно будет спокойная жизнь. Живы мама и папа. А дом будет стоять, как много лет. Мария больно щипает себя за руку. Резкая боль немного отрезвила. Щипай, не щипай, но желанного пробуждения не наступает. Увы, все это правда. Это реальная жизнь, а не кошмарный сон. В уголке глаз заблестели слезы. Что теперь будем делать? Где жить? В подвале? В этом жалком подобии жилья, переоборудованном в убежище?

– Мам, кушать хочу. Пить хочу. – Эти слова возвращают в реальность.

– Пошли, малыш! – Мария взяла дочку, и обе направились в сторону черневшего в стороне рабочего поселка.