Любовь живёт полгода

И каждый раз, спустя всего пару часов после новой трагедии, ты понимаешь, что ещё три часа назад в твоей жизни всё было в принципе хорошо. Это всё, что надо знать про эту жизнь. У меня всё.

Шучу. Мне есть что рассказать. Потому что когда я был на миллионы процентов счастлив, я не решался написать и единой строчки. Тогда, когда я мог бы написать самую лучшую книгу о любви, я боялся даже пробовать это запечатлеть. Испытывая такую волну чувств, которые вряд ли открывались на этой планете кому-то ещё, я мог писать круглосуточно настоль глубокие вещи, что как писатель от осознания этого просто умирал. Но я был готов на любые жертвы во имя того, что происходило со мной.

2

История моего конца началась два года тому назад. Тогда я как раз закончил одну из прошлых книжек – дневник моей больной любви к замужней. И тогда, что показательно, я не боялся: я вёл его, что говорится, «онлайн». А эту книгу я решился написать, посмотрев по совету новой знакомой фильм «Всегда говори „Да!“». Я смог сесть и посмотреть фильм впервые за полгода. До этого дня я как мог пытался склеить разбитые моей невестой отношения, попросту ничем другим не живя. Пройдя отчаяние, надежду, обиду, злость, ненависть, любовь, дружбу, секс, а потом и новое отчаяние, проходив три месяца по минному полю без единой открытой тропки и испытав все возможные виды несправедливости, унижения и прочего говна, я попался на её самую жестокую провокацию и окончательно всё обосрал. Это час моего поражения и успокоения.

А ещё у меня три дня назад окончательно сдался позвоночник: у меня кружится голова, отнимаются руки, и я чувствую по коже лёгкий холодок. А что я хотел? Полгода на запрещённом мне кофе по пять кружек в день без нормального питания, страшные нервы и истязание себя – какой организм такое выдержит? Похоже, я «добегался». А ещё мне предрекали жизнь длиною в тридцать лет. Ну что же – 15 июня 1990 года было тридцать лет тому назад.

3

Чудо ждёт нас где-то рядом с отчаянием.

Эрих Мария Ремарк

15 сентября 2018 было именно таким: чудо было всего в паре часов от отчаяния. Около десяти вечера я ещё лежал один: в кресле на балконе в «Седьмом небе». Я с немой болью смотрел на небо, а может быть даже немного выл. Я не знал, кто я теперь, куда мне идти, как быть. Я любил замужнюю женщину, которая променяла меня на стабильность и вернулась в семью. Но самое трагичное было в том, как она стала при этом зла и холодна.