Как я стал тройным агентом

Нас определили в комнаты по два человека. Моим напарником по комнате стал армянин. Нас накормили и сказали, чтобы мы ложились спать, а утром нам предстоит знакомство с руководством базы.

2

Утром после завтрака меня привели в кабинет к доктору. Как я понял это и был врач-психиатр.Он был высокий, седой, с правильными чертами лица, светло-серые глаза его не моргая смотрели на меня.

– Ну, раздевайтесь до трусов, будем вас обследовать, – заговорил он на русском языке, но с небольшим прибалтийским акцентом.

– Мне рассказали, что вы русский пограничник, в плен попали после ранения в голову, и теперь абсолютно ничего не помните. Полная амнезия. Но это для вас даже лучше.Это очень хорошо в таких обстоятельствах ничего не помнить.– Доктор уложил меня на кушетку и стал водить по моему телу очень странным инструментом, который постоянно пищал и мигал.

– Да, голубчик, ранение сказалось на всем вашем здоровье, пару месяцев вам придется пробыть здесь, а там видно будет.

Раз в вас заинтересованы здешние друзья, не пропадете. Одевайтесь, мне все понятно.

В кабинет к доктору зашел мужчина лет сорока, он что-то спросил врача на английском языке, а затем , повернувшись ко мне, сказал:

– Очень хорошо, что ты русский, отныне ты гражданин России, зовут тебя Сергей Скворцов, тебе 25 лет, родом ты из Самары, вырос в детском доме. Вот твои документы, паспорта: гражданский и заграничный, со всем остальным тебя познакомят, когда придет время.

Ясно, Сергей Скворцов?

Так я стал Сергеем Скворцовым.

Потом пошло интенсивное лечение и тренировки. Бег на длинные дистанции, стрельба, учеба языков, в основном учили английскому и русскому языку. А еще искусству обольщения женщин и переодеванию, чтобы мог принимать за считанные секунды другое лицо, другой вид. То есть из молодого крепкого парня превращаться в старика, женщину или вообще в глухонемого калеку. С того момента в комнате я стал жить один.

Куда исчезли пятеро остальных парней, я не знал и не спрашивал. В столовой завтраки, обеды и ужины так же проходили в одиночестве, пока я завтракал, мою комнату убирали. Но кто это делал, я никогда не видел. Скорее всего это была конспирация. Думаю, что меня никто не должен был видеть. Так прошел по моим подсчетам год. За это время меня ни разу не выпустили за ворота особняка. Я не знал, где я нахожусь, что это за страна, и к чему меня готовят.