Снежное сердце

Не ходит, например, на презентации, устраиваемые женой, но при этом лицемерно хвастает перед друзьями ее успехами.

Или взять летний отдых. За все годы ни разу не съездили в те места, куда хотелось бы ей. Зато побывали на экзотических тихоокеанских островах, где до одурения плавали с аквалангами.

Бр-р! До сих пор снятся омерзительные рожи осьминогов. А медузы! Эти коварные желеобразные чудовища с обличьем сказочных цветов. Боже, как она вначале восхищалась их «бальными танцами», пока одно очень грациозное создание, с античным именем Хризафора, не обожгло ей ладонь.

Лишь после несчастного случая она узнала псевдоним этой красотки – морская крапива!

А как было бы чудесно пройтись вдвоем по набережной Сены, вбирая глазами и душой изысканность старинной архитектуры…

Разве можно в одиночестве любоваться ажурными очертаниями моста Искусств? Ведь это изощренная пытка – молча умирать от восторга, когда рядом нет человека, с которым хотелось бы его разделить.

А посидеть в кафе на Монпарнасе, где бывал Модильяни? Не в знаменитой «Ротонде», а в другом, поскромнее…

Сесть за столик друг против друга, заказать вино и, никуда не торопясь, потягивать его небольшими глотками, и обмениваться долгими взглядами, и говорить, говорить…

Впрочем, она была в Париже.

К сожалению, зимой и без Олега. Он и слушать не стал о «мечте всей ее жизни», легко отпустил, мол, дыши парижским воздухом, сколько влезет, «меси городскую слякоть», а сам укатил с друзьями в Карелию, кажется, в Олонецкий район.

Хм… Замечательное слово – Олонец! Оно соскальзывает с языка как леденец. Кстати, неплохая рифма! Может, тряхнуть стариной – сочинить что-нибудь в духе романтизма? Помнится, в школе она лихо закручивала двустопным ямбом. Все эти бесчисленные сценарии, поздравления в стенгазетах…

Господи, какой наивной дурочкой она была! Все девчонки давно целовались с парнями, а кое-кто, Анжелка, к примеру, и запретного плода вкусить успели, а она над стишками корпела, вымучивая неподатливые рифмы.

В Испанию она тоже ездила без мужа. Опять же зимой, когда он охотился на волков.

До чего жестоки бывают мужчины! Убивать таких красавцев! Разве волк не родное дитя природы? Зверь живет в своем мире, где все подчинено закону выживания, а потому в ответе за стаю, за детенышей…

От этой мысли Дана напряглась, невольно перевела взгляд на портрет матери в хрустальной рамке, висевший в простенке между окнами, и тяжело вздохнула.