Матушка для полуночника

Людская молва одурманила ваш разум, отец! Я поражена, как здравомыслящий маг может опираться на людские слухи, одна половина которых выдумка, а вторая – зависть. Никто не знает Эржбета так хорошо, как я. А посему считаю дальнейший разговор неуместным, – она как раз закончила сборы вещей и облачилась в новый плащ из черного бархата с богатой золотой вышивкой – очередной подарок от кровопийцы.

Мое горло сковал неприятный ком горечи. Я хотел уберечь дочь от верной гибели, а получилось ровно наоборот. Остановившись в дверях, Аранка повернулась ко мне, и я увидел ее прежний добрый, но полный тоски взгляд.

Ее пухлые розовые губы кривились. Она сдерживалась, чтобы не заплакать. Я знал это выражение лица.

– Я люблю и уважаю вас, отец, всегда была на вашей стороне и поддерживала, но неужели мое счастье для вас ничего не значит, если вы были готовы… продать меня этому Тамошу? В моей истории он – единственное чудовище. Пока вы не примите мой выбор, нам не о чем говорить, и мне больно с вами прощаться. Но раз другого способа нет, то я смирюсь, – она гордо вздернула подбородок и, закрыв золотые волосы капюшоном, ушла.

Две недели – ровно столько я продержался, снедаемый сомнениями. Был ли я прав или нет, противясь этому браку? Итогом стало то, что я сам приехал в одинокий, стоящий на скале замок вампира. Угольный, словно необработанный агат, с острыми пиками высоких башен, он был окружен дымкой тумана.

Владения Батори были издавна известны густыми хвойными лесами, в которых обитала отличная дичь, плодородными землями, кристально чистыми озерами, где водилась лучшая рыба.

Несмотря на дурную славу, даже во времена Кровавой графини крестьяне здесь жили в достатке, а арендаторам грех было жаловаться.

Дочь встретила меня с распростертыми объятиями и сияла краше прежнего: румяная, улыбчивая и… по-прежнему человек.

Тогда-то я и призадумался о том, каков мой зять на самом деле.

Эржбет был выше меня, и рядом с ним Аранка выглядела еще более миниатюрной. За обедом он пил только вино. В одной руке с длинными острыми ногтями он аккуратно держал бокал, а другой поглаживал крохотную ладошку моей дочери.

Мы с Аранкой ели обычную пищу. На мой вопрос о вине Эржбет ответил, что любит вкус винограда и специй, а на деле питается животной кровью, в чем я почему-то усомнился. Он явно что-то не договаривал, но это не моя тайна. Лишь бы он не посмел покуситься на мою дочь. В его черных непроглядных глазах я не видел безумия, говорящего о кровожадности и желании убивать.