Нежданно-негаданно

Он поднял руку, подзывая бармена, и Ферн неожиданно обнаружила, что Данте наливает ей в бокал шампанское.

– Чувствую, что вы все-таки в нем нуждаетесь, – заявил он.

– Да, – пробормотала она, – пожалуй.

– Так что же киноактер делал в театре? – полюбопытствовал Данте.

– Он чувствовал, что люди не воспринимают его всерьез.

– Да поможет нам Бог! Еще один! Они делают карьеру на своей конфетной внешности и при этом хотят, чтобы их уважали.

– В самую точку, – усмехнулась Ферн. – Вы уверены, что не знаете его?

– Нет, но встречал много подобных.

Некоторые дома из тех, что я продаю, принадлежат людям такого типа – самовлюбленным, занятым исключительно своей особой.

– Именно. Кто-то убедил Томми, что, если он сыграет в шекспировской пьесе, все будут потрясены, поэтому он согласился на главную роль в «Антонии и Клеопатре».

– Он играл Антония, великого любовника?

– Да. Но, думаю, его больше привлекал тот факт, что Антоний жил в Древнем Риме. Это позволяло Томми носить короткие туники и демонстрировать свои голые ноги.

У него очень красивые ноги. Он даже заставил костюмеров укоротить тунику на пару дюймов, чтобы продемонстрировать бедра.

Данте расхохотался.

– Текст пришлось очень сильно изменить, потому что он не мог запомнить длинные монологи, – улыбнулась Ферн. – Кстати, по его требованию роль Клеопатры сократили еще больше.

– Чтобы она не привлекала к себе слишком много внимания? – высказал предположение Данте.

– Верно. Томми не намерен был это допустить.

– Не думаю, что ваше сердце так уж разбито, – заметил он, по-прежнему пристально глядя на нее.

– Разумеется, нет, – быстро отозвалась Ферн. – Это было смешно, ей-богу. Просто шоу-бизнес. Или жизнь.

– Что вы имеете в виду?

– Вся жизнь – спектакль того или иного рода. Каждый из нас живет, притворяясь, что нечто есть правда, хотя не является таковой, или наоборот.

Странный блеск появился в его глазах, словно в ее словах заключался какой-то особый смысл. Казалось, Данте хотел что-то сказать, но потом передумал.

У Ферн создалось впечатление, что уголок занавеса, скрывающего его душу, чуть приоткрылся и тут же поспешно упал.

Итак, он не просто обаятельный весельчак и балагур. Истинный Данте прячется от мира и не подпускает к себе никого. Заинтригованная Ферн гадала, легко ли проникнуть за его оборонительные рубежи.

И в следующую секунду получила ответ.

Увидев, что Ферн наблюдает за ним, Данте закрыл глаза, полностью отгораживаясь от нее.