Мёд

Оказывается, у дамочки проблемы с сердцем в анамнезе.

Капец, а не день! Мой телефон снова пиликает – смска.

12:05 Костя: Котёнок, какие на тебе сегодня трусики?

Хлопаю глазами и не верю, что у Костика хватает наглости… Хватает. Ещё как! В следующем смс он просит меня найти укромное местечко и позвонить ему по видеосвязи. Типа я должна уединиться и поласкать себя на камеру, а он подрочит.

Слов нет! Приличных точно не нахожу.

Вырубаю телефон, сую его в карман – вечером включу, как раз мама должна позвонить, уже из санатория.

Скорая и булочки приезжают одновременно. Я иду по территории фермы, а за мной тянется шлейф сдобного аромата и бригада медиков.

Чую, к вечеру у меня будет дёргаться глаз.

***

Сижу на куске туристического коврика рядом с клеткой и смотрю на мишку – отходи от наркоза, но медленно. Он похож на лоскутное одеяло – шерсть в местах, где оперировала доктор, аккуратно выбрита. Заштопали его, конечно… Жуть! Но дышит увереннее.

Поить медведя нельзя до завтра, а очень хочется. Губы и нос у него пересохли. Бедненький. Я вытираю собравшиеся на глазах слёзы – ничего не могу с собой поделать. Смотрю на несчастного зверя и рыдаю. Тихо, чтобы его не напугать.

Ой, кажется, глаза открыл!

Подползаю на четвереньках ближе к клетке. Точно – открыл. А моргать сможет? Мой кот после наркоза не мог моргать, и врач говорила, чтобы я делала это за него – пальцами. Вроде, если не помочь, то глаза пересохнут.

Хм, а руки в клетку совать нельзя. И как быть?

Наблюдаю – медведь не моргает. Минуту, две, три… Чёрт, придётся, наверное, нарушить технику безопасности. В конце концов, если он глаза открыть-закрыть не может, значит и мне ничего не сделает.

На свой страх и риск я осторожно просовываю руки между прутьями и с молитвой «моргаю» за мишку. Он не шевелится, но издаёт стон облегчения. И – клянусь! – это почти человеческий вздох! У меня от этого звука мурашки по спине прыгают.

Выдыхаю – меня трясёт так, что зубы клацают. Адреналин – ого-го!

Зубы у медведя большие, острые, и когти с мой палец размером. Он занял собой практически всю клетку, бок шерстяной сквозь прутья выпирает – маловат ему домик.

– Хорошо тебе, увалень? – говорю, чтобы успокоиться, а голос дрожит. – Уже должно быть хорошо, – подбадриваю не то себя, не то зверя.

Пятки кожаные – милые, и не пахнет он совсем. Странно. Обычно от медведей так прёт, что хоть противогаз надевай.

– У-у-у… – жалобно стонет мишка.