Десять сыновей Морлы

Это ему была предназначена Вальебург, дочь Хендрекки, это он должен бить ее плетью по спине и платить ей за бесчестье, и это его должны сейчас величать рогастым оленем и яростным вепрем.

Ангррод, еще один его брат, отошел отлить в углу и заметил Мадге.

– Что ты там? Бесишься опять? – бросил он через плечо. Подвязав штаны, Ангррод шагнул к Мадге и толкнул его в спину – не столько ударил, сколько шлепнул широкой ладонью. – Идем, сейчас будут делить быка.

– И что с того? – пробормотал Мадге.

 – Всё одно мне достанутся хрящи да кости.

Ангррод силой усадил брата на скамью, потрепал за загривок.

– У, волчонок. Всё бы тебе огрызаться. Чего сердиться? И на твоей свадьбе выпьем, куда ты денешься!

Мадге хмуро посмотрел на Ангррода. Куда там старшему брату понять его обиду! Сам Ангррод давно уже зрелый муж: правит землей Карна Тидд, наследством своей жены, родил двух сыновей, отъелся, стал тяжелым на подъем и ленивым, будто сын фольдхера, а не карнрогга.

Глядеть тошно на его сытое благодушное лицо.

Вернулись Йортанраг, Сиандел и близнецы Урф и Урфтан, помогавшие отцу уложить на столе громадную бычью тушу. Братья сели на положенные им места между Ангрродом и Мадге – Йортанраг пихнул Мадге, чтобы тот подвинулся. «А, чтоб тебя гурсы утащили!» – прошипел Мадге, но его проклятье потонуло в гуле одобрения: все восхищались быком и хвалили щедрость хозяина. Тьярнфи Морла поднялся с карнроггского трона – деревянного, украшенного бронзой кресла, добытого дедом Тьярнфи в набеге на хризский город Тирванион – эсы называли его Ан Орроде, Золотой Город.

Морла протянул нож Хендрекке, как велит обычай, и Хендрекка по обычаю же отказался. Со своего места Мадге видел лишь их фигуры, черные на фоне языков пламени в очаге посреди зала: высокую, статную – Хендрекки и низкорослую и узкоплечую – своего отца. У противоположной стены, на женской скамье, сидела невеста, но Мадге не смог бы рассмотреть ее, даже если бы лицо Вальебург не закрывал алый шелковый плат: люди, толпящиеся у стола, то и дело заслоняли собою женщин.

Морла раскрыл бычьей туше рот, одним точным, привычным движением отрезал язык и с поклоном подал его Хендрекке. Потом отсек чресла быка и взял их себе, а большой, сочащийся соком, кусок мяса подал карнроггу Гунвару Эорамайну. Остро запахло кровью – бык был настолько велик, что не прожарился как следует. Эсы любили сыроватое мясо. Мадге сглотнул слюну.