Воскрешающая 4. Драконовские страсти

Установилась необычная тишина с недоуменным переглядыванием между собой участников забега вокруг кровати. Ворона не удержала в лапах подушку, выронила ее и тут же шлепнулась на нее сверху.

– Что стряслось? – поинтересовался Айрен.

Нацтер перевел дыхание и уже спокойным голосом произнес:

– Реки… нет.

Мне показалось, парень шутит, и я весело рассмеялась.

– Здорово, Нацтер, вот так шутка! – смеясь, воскликнул Айрен.

– Это правда!

Он сказал это так убедительно, что нам сразу стало не смешно.

Айрен сел на кровать и задумчиво почесал в затылке.

– Успокойся, я не понял, что значит – реки нет?

– Ее нет. Мертвой рыбы сколько угодно, а реки нет. Я не шучу!

– Она что высохла? – недоумевала я.

– Я бы посоветовал вам самим взглянуть. Кстати, я на свое зрение никогда не жаловался.

– Ладно, ладно, – примирительно произнес Айрен, – сейчас слетаем, проверим, что там с рекой.

– Я с вами! – категорично заявила Армонда.

– Ну, тогда марш переодеваться!

Девочка подпрыгнула от радости и обратилась к птице приказным тоном:

– Ворона, за мной!

– Лечу, лечу…

Нацтер тоже поспешил покинуть спальню.

– Видимо действительно случилось что-то невероятное… – проговорила я, едва успевая за всеми.

– Да, парень не на шутку встревожен, – заметил Айрен.

Вскоре вчетвером, мы высаживались из «Снежка» на берег реки. То, что мы увидели, потрясло нас до глубины души. Даже Ворона долго удивленно моргала единственным глазом, не понимая, как могло произойти исчезновение реки. Потом она слетела с плеча Армонды и спикировала на дно.

– Ее нет… – огорченно выдохнула Армонда. – Ее точно нет.

Вид высохшей реки представлял собой унылое зрелище: глубокое с грязными лужами русло, всюду гнилые коряги с клочьями свисающих с них зеленых водорослей и мертвая рыба в бесчисленном количестве устлавшая дно. Я поспешила отвести взгляд, чтобы не оживить погибшую рыбу.

Птица меж тем принялась с деловитым видом прохаживаться по вязкому дну, перепрыгивая через коряги и ворошить клювом мертвую рыбу.

Она не питалась рыбой, и уж тем более мертвой. Все ее поведение должно было показать нам, как она благородна в своем нежелании опускаться до питания падалью. Каждый раз, дотрагиваясь до рыбины, она брезгливо вздыбливала хохолок и ворчливо прикаркивала.

– Я непременно во всем разберусь, – твердо пообещал Айрен.

– Опять колдуны? – осторожно предположил Нацтер.

– Не думаю… Если только это не месть Хизтероника – того, что Лануф превратила в камень.