Тридцать восемь сантиметров

Тридцать восемь сантиметров

Макс Акиньшин

-Это ты, Макс? – неожиданно спрашивает Лорен. Я представляю ее глаза, глаза голодной кобры и силюсь что-нибудь сказать. Но у меня не выходит. -Пинту светлого!– требует кто-то там, в ночном Манчестере. Это ты, Макс? Как она догадалась? Я не могу ей ответить. Именно сейчас не могу, это выше моих сил. Да мне и самому не ясно, я ли это. Может это кто-то другой? Кто-то другой сидит сейчас на веранде, в тридцати восьми сантиметрах от собственной жизни? Кто-то чужой, без имени и национальной принадлежности.

Вытянув босые ноги на солнце. Китаец Шин, сидящий в старом кресле Содержит нецензурную брань.

Атомная Лола

Бокалы для коктейлей придумал Сатана, черт бы его драл. Они из тонкого стекла и скользят в руках как обмылки. Мыть их всегда очень неудобно. Приходится быть крайне аккуратным. Осторожно водить губкой по поверхности, споласкивать и вытирать полотенцем, ставить на металлическую сушку. Пьют из них одни педерасты, иногда забредающие к нам, и это тоже не радует.

Хорошо еще, что завсегдатаи предпочитают пиво, и пивных кружек образовывается намного больше. Намного. Пять – шесть десятков против шести штук.

Я смотрел на поднос, по которому растекалась вода. Какие коктейли могут быть здесь, в пабе мистера Долсона? Мерзость, названия которой еще не придумали.

Дайкири, Лонг Айленд, Голубая лагуна – так и остались буквами на затертых барных картах. Напитки смешивал Халед. Маленький марокканец морщил лоб, с трудом читая этикетки бутылок, а разобрать рецепты было выше его способностей.

Как ни странно, мистер Долсон был им доволен. Может по причине тех таинственных посылок, которые бармен получал с родины? Мне было плевать. Но вот бокалы бесили. Каждый раз приходилось расставаться с парой монет, убирая острые осколки.

-Ну, вот опять! – констатировал торчавший в дверном проеме Долсон. – Тебе пора закупать их коробами, Макс.

Я что-то буркнул в ответ.

Что-то извиняющееся. А хозяин продолжил:

-Скоро мы разучимся мыть посуду. Телепрограммы будут транслировать прямиком в мозг. И в сортир вместо журналов будем брать инструкцию. Тебе это нравится? – долгие годы лежания с перемазанным зеленой краской лицом сделали из снайпера в отставке Майкла Долсона окончательного и бесповоротного философа. А целебная грязь Экваториального Конго вынудила начинать день с пары шотов Гленфиддиха и высокой патетики.