Конец изоляции

И ни я, ни сами параметристы, никто из живущих не способен понять, как именно КПМ выполняет свою главную и единственную задачу – ведёт человеческий род по пути выживания и процветания.

– Всем всё понятно? – съязвил старик. – Слава Богу, теперь мы в хороших руках! А теперь, брысь по шконкам, мыши.

Марк нахмурился.

– Вы не делаете лучше никому, устраивая этот фарс.

– Кто? Я?! – казалось, старик не ожидал, что ему что-то выскажут. – Ну наконец-то, хоть что-то настоящее в этом проклятом месте! И что же мне теперь грозит? Не хочу я здесь оставаться! Я передумал, понятно?

С этими словами мужчина встал и пошёл к выходу из аудитории.

– Это плохая идея, – сказал Марк, но не стал мешать ему.

Исчезнув за дверью, он исчезнет навсегда. И случилось бы непоправимое, но путь к выходу преградил блондин.

– Дядь Виталь, не ходи, а? Сядь, помолчи лучше, за умного сойдёшь.

– Ты ещё чего пристал? Отойди! – старик дёрнулся направо, но парень шагнул туда же. – Отойди, сказано! Тебе легко, ты молодой.

У тебя ещё нет нутра-то толком, поэтому оно и не кипит, когда в него свои грязные пальцы хотят засунуть без твоего спроса.

Блондин, вопреки ожиданиям, не поддался, а наоборот, ухмыльнулся, сощурил глаза и сказал:

– Ты же пришёл сюда сам, дядь Виталь. Ну? Не ломай комедию. Я помню, как ты захотел и пришёл. А откуда ты ушёл? Почему? Помнишь? – дед вдруг прекратил сопротивление. – А то вспомнил бы, говорю тебе. Вон, присядь на место. Мы оба понимаем, что если ты сейчас выйдешь, то мы больше не увидимся, и это вовсе не потому, что ты отправишься домой.

А я ценю, дядь Виталь, тебя, как человека.

– Брехло…

– Ты мне нужен! Хватит пытаться подловить их. Ты уже вон, старый пень, а всё не понял, что всё, что люди говорят – враньё? Окстись! Приди в себя, иди, сядь. Иди, говорю. Сиди и жди! Мы всё сделаем правильно!

Марк наблюдал этот разговор не без азарта. Он чуть не завалил сегодняшнюю сессию, а этот парень вдруг берёт инициативу на себя и косвенно помогает ему, доминируя и покровительствуя старшему товарищу! Интересный, однако, экземпляр, подумал Марк.

Явный кандидат в верхний город. Нужно будет его отблагодарить при случае.

Старик добрёл до своего места и рухнул на стул. Он уставился в поверхность перед собой и сказал:

– Ох, Стасик, за что нам это с тобой всё… Я ж не о себе пекусь. Не понимаю, как у тебя самого ещё сердце не разорвалось! Она же там осталась, Надюша…

Глаза парня блеснули влагой.