Наемник

А может быть, в нем сидел черт упрямства, бередящий его перспективой риска.

Очевидно, этот человек имел множество внутренних мотивов поступать так. И возможно, сам недостаточно хорошо знал, чего хочет. Однако, сидя за столом, потягивая кофе и наблюдая за узорами трещин и водяных разводов на обоях противоположной стены, он не создавал такого впечатления. Напротив, чужак производил впечатление личности, не допускавшей сомнений в отношении смысла жизни и жизненных принципов. Размешивая сахар сильной и твердой рукой, он выпил обжигающий кофе до самого дна, до последней капли, а затем поднялся и пошел в номер.

Вот тут, оставшись один, он дал волю усталости. Как только за ним захлопнулась дверь, его колени словно подкосились, голова упала на грудь, а глаза свидетельствовали о полном изнеможении.

Он буквально свалился на кровать, с трудом стянув сапоги, штаны и рубашку. И все же перед тем, как заснуть, он запер дверь и проверил надежность замка. Затем подошел к окнам и убедился, что до деревянного настила внизу не меньше двух этажей гладкой стены, и только после этого обхода вернулся к кровати, достал длинный кольт 45-го калибра, спрятал его под матрац и упал на подушку лицом вниз, как подстреленный.

Мгновенное бессилие этого крупного и уверенного в себе человека напоминало смерть. Только один раз он повернулся и поднял голову, как будто пытаясь всплыть из глубин полного изнеможения. В нескольких сотнях ярдов от петервиллского отеля раздавались звуки револьверных выстрелов.

Незнакомец улыбнулся, поняв, что лучшие из лучших стрелков уже тренируются, пытаясь перестрелить доску. Ну что ж, утро покажет.

Затем он провалился в сон, хотя до вечера оставалось еще достаточно времени, и многие бы посчитали глупостью попытку заснуть в такую жару. Он спал, раскинув руки, как ребенок, уставший от долгой игры. Наверное, вряд ли найдется более дурацкое сравнение, способное проиллюстрировать состояние этого закаленного бойца…

Тем временем горожанам Петервилла было не до сравнений.

Слово вылетело как воробей, и его подхватили. Вы можете бросить вызов французу по поводу его любви к славе, англичанину – в отношении любви к поэзии, немцу – насчет любви к музыке или итальянцу – в связи с его особой любовью к краскам, но даже не пытайтесь намекнуть жителю Запада на его неумение скакать верхом или стрелять. Как правило, ответ будет весьма резким, а последствия – весьма роковыми.

Петервилл не стал исключением.