Закат

Эдвард защищал Беллу, приходил к ней по ночам, как его тянуло к ней, но он отталкивал эти чувства. Но когда я снова села за эту книгу, я поразилась, как нездорово ведут себя герои. Сейчас эти отношения мне сложно назвать здоровыми и романтичными. Если бы кто-то ко мне приходил по ночам и смотрел, как я сплю, я сошла бы с ума. Привет мания преследования и еще огромный список психологических расстройств. А уж любовный треугольник… врагу бы такого не пожелала. Приходилось мне как-то с ним сталкиваться, так вот ничего интересного и красивого в этом нет.

Мозговыносящая история.

С возрастом взгляды меняются и это нормально. И все же, как бы странно это ни было, мне иногда не хватает того легкого и доброго ребенка.

Когда я прошла деревню Жуково, передо мной остановилась старенькая проржавевшая насквозь «Нива». Водитель открыл дверь и поинтересовался не в Иоково ли я иду. Машину я узнала, то была та самая красная «Нива» наших родственников, которые жили ниже. Не помню, как звали их, но помню, что старичок был ветеринаром и мои старики часто к ним наведывались по праздникам.

Они еще держали столько живности, что меня не могли оторвать от нее и загнать домой за стол. Но за рулем был другой мужчина. На вид ему было около пятидесяти.

В любой другой момент, если бы передо мной остановилась машина и водитель предложил бы мне проехать с ним, я бы отказалась, а про себя заметила бы, что так обычно и начинаются все ужастики, но только не здесь. Здесь в деревнях это обычная практика, что вас кто-то подбросит даже если вы друг друга не знаете и конечно же насиловать и убивать тебя никто не собирается.

Оказалось что это Иван сын того самого ветеринара Якова Савельича. Он военный на пенсии, жил в городе, а после смерти Якова Савельича решил перебраться в деревню к матери. С женой они давно развелись, поэтому в городе его ничего не держало. Здесь в деревне, по его словам, для него началась вторая жизнь. Он отремонтировал дом родителей, оставил всю живность, что жила еще в годы жизни отца, занялся огородом, иногда ходит на рыбалку на реку за домом.

Хотя, как он признался, в молодости ни за что бы не поверил, что снова вернется в деревню.

Он высадил меня у старой остановки, исписанной ужасными граффити, чудесным образом не выкорчеванной на металлолом деревенскими. Как раз у этой самой остановки когда-то и собиралась толпа народа по воскресеньям, чтобы вернуться в Тетюши – кто домой, а кто на учебу в техникум или в педагогический колледж.

Тишина.