История из жизни одного театра

Но ничего подобного старый работник культуры делать, конечно, не стал, а только сделал гримасу ещё шире и попытался придать ей приветливый и даже радушный вид.

– Сюда. – закричал он вышедшему из машины, молодому человеку в очках. – Валерий Владимирович, я здесь!

Он даже замахал приехавшему на такси молодому человеку рукой, показывая, как сильно он его ждёт. Тот, в этот самый момент, доставал из машины два здоровенных чемодана и, заметив, что ему машут и называют по имени и отчеству, попытался улыбнуться в ответ.

Но и у приехавшего, улыбка была не менее фальшива. Если бы они только могли бы друг друга разглядеть получше, то наверное бы устыдились такой лицемерной встречи или хотя бы задумались о том, что не должны настолько сильно расходиться чувства и их проявления у людей, которые считали служение Мельпомене своим ремеслом. Их бы, может быть, даже ужаснуло полное отсутствие органики, которой были переполнены два работника театра. Но ни тот, ни другой видеть мерзости этой встречи не могли, ибо находились друг от друга на довольно большом расстоянии и каждый считал, что именно он дурачит своего партнёра, и получается это у него вполне прилично.

Когда молодой человек, которого Иван Яковлевич называл за глаза демиургом, а приветствовал Валерием Владимировичем, наконец подошел, с трудом волоча за собой два здоровых чемодана, то улыбка у старого работника культуры вдруг совершенно исчезла с лица и взгляд стал деловит и даже отстранен. Он, казалось бы, совсем не ждал гостей, а оказался перед старым театральным зданием в классическом стиле совершенно случайно.

– Здравствуйте! – поздоровался Валерий Владимирович, как только подошел на совсем близкое расстояние и смог перевести дух.

Он сказал только одно лишь здравствуйте, предполагая, что все остальные, нужные и не очень, слова скажет его визави. Но тот продолжал равнодушно молчать и даже смотреть в сторону молодого человека перестал, сосредоточив своё внимание на сером апрельском небе.

Ситуация складывалась для столичного гостя совсем неловкая, ибо он только что торопился к странному человеку, который назвал его по имени и отчеству, задыхался под тяжестью своих чемоданов, а теперь выходило, что его никто и не ждёт.

– Здравствуйте, говорю. – повторил он своё приветствие.

Вышло немного грубовато, как если бы он полагал, что тот с кем он уже поздоровался глуховат и не расслышал с первого раза. Но Иван Яковлевич на слух не жаловался.