По ту сторону Рейна

Но тогда было только что-то около полночи… в ту тяжёлую и длинную ночь, полную смертей и нескончаемых увечий, эти укрепления переходили из одних цепких лап в другие раз шесть или семь – всё происходило столь быстро, что мозг не успевал запоминать все детали, цепляясь лишь за одну потаённую мысль, полную надежды и веры – выжить. Выжить в этих страшных траншеях смерти любой ценой.

Ужасы Вердена… эта история дней давно минувших, кажущаяся сейчас совершенно немыслимой. Но с каждым годом эти события начинают не забываться; воспоминания о них – они, будто предвестник грядущей бури, начинают становиться раз от раза только сильнее.

Мы живём в тяжёлые времена – в те, когда лишь малая искра может возбудить пламя неугасаемой смертоносной войны…

– Тогда мы были совсем юнцами… С годами начинаешь осознавать, что энергия молодости порою заслоняет странной пеленой рассудок, вынуждая идти на решительные действия ради победы…

– Значит, этому юношескому порыву мы и должны быть благодарны за то, что пережили те смутные времена.

– Пережив одни времена, мы с тобой становимся свидетелями других, не менее тёмных времён…

Сейчас для меня удивителен тот факт, что в ту ночь на краю гибели оказался Беранже а не я. Тогда мы мало чем отличались – во многом наши характеры сходились, но после войны я начал замечать, что слова и мысли моего верного компаньона жизни наполнены проницательным и глубоким смыслом… Даже сейчас, пытаясь возражать ему, дабы поднять настрой, я ловлю себя на мысли, что всё так и есть.

Он прозорлив и умён… действительно странно, что тогда не я оказался на его месте, когда он стоял на волоске от смерти. Такова воля случая – любой человек может погрязнуть в вечном мраке, сгинув в губительной бездне смерти…

Дело было к вечеру. Мы двигались на юго-запад от Эльтвилля вдоль правого берега Рейна, осматривая позиции на наличие немецких войск. Пока всё было спокойно и нам на глаза не попадалось ни одного немецкого солдата. Не только за все эти долгие годы, но и особенно в последние три – когда остаток демократических сил в Германии пал и на их место пришли силы, намеревающиеся выплеснуть едкую горечь поражения, решительно пересмотрев Версальский договор и поставив под сомнение суверенитет народов, чья независимость им и гарантирована.

Не считая отказа выплачивать репарации и введения всеобщей воинской повинности пока никаких других серьёзных нарушений Договора замечено не было.