Carved Rocks. Пригород

Они стали так близки, что Терри назвал малыша в честь своего сводного брата.

– Вот скажи мне, Фрэнк, как же ты умудрился вырасти мужчиной, если тебя воспитала женщина?

И отвечал вместо брата, который на самом деле обращался в зомби всякий раз, как ему это прикажут:

– Только любовь женщины делает тебя настоящим мужчиной, братишка.

Терри злобно ухмылялся, один в один, как его отец, а потом гримаса сползала с его лица, как маска, и Терри плакал без слез. Отец постарался как следует: он не мог выдавить из себя ни слезинки.

Поначалу маленький банковский служащий думал, что одиночество доканает его, но нет, Терри отдался порыву исследователя. И однажды забрел так далеко, что уже не смог возвращаться каждый вечер на пляж.

Его новым домом стал цирковой шатер, окруженный трейлерами и пустыми клетками для животных. Так что каждый вечер Терри Джонс не просто напивался, а делал из этого целое представление: наносил густой клоунский грим с огромными слезинками под каждым глазом и выходил на арену цирка, представляя, будто на пластиковых стульчиках сидят люди.

И только в первых рядах его мать, отец и брат.

И если все хлопали, то у своих родных клоун Терри вызывал разные чувства.

– Иди умойся! – рычал его отец всякий раз, как Терри выходил на сцену и кланялся.

– Терри, покажи, как надо выражать свои эмоции! – хлопал ему Фрэнк и начинал свистеть, когда у Терри выстреливали бутафорские слезы.

Нарыдавшись вволю и высказав отцу все, что о нем думает, клоун будто из воздуха доставал платок и театрально вытирал слезы.

Его мать, которая так и не смогла отсудить права на своего сына, срывалась с места и падала на колени перед ним, чтобы вымолить прощение. И тогда Терри брал ее за подбородок и просил встать. А через секунду из платка выстреливала белая роза, которую он, встав на одно колено, отдавал растроганной матери.

– Она же наркоманка! Ей не нужны твои вонючие цветы! Ей нужно кое-что другое!

И тогда Терри доставал из-за пояса пистолет и нажимал на курок.

И так почти каждый вечер. Сначала представление, а затем жалкие попытки разрыдаться в клоунском трейлере. Но Терри напивался и засыпал раньше, чем ему удавалось проронить хотя бы одну слезу.

Но были и другие дни, когда он почти не пил. Придумывал себе все новые и новые занятия. Когда ему все надоедало, он выгребал воображаемое дерьмо из огромных клеток, что предназначались для слонов.