Коллблэк

Это был светловолосый мужчина, раньше я его не видел, но он был чертовски похож на владельца бюро – Мака. Я даже не знал, что у старого похоронщика был сын.

– Добрый день, Эндрю, – произнес распорядитель, – Пройдите, пожалуйста, в зал 1.

Я прошел мимо Викки в сторону приоткрытой двери зала 1. Она осталась стоять в центе холла:

– Иди один. Такова его воля.

Я покачал головой, но взял каллы с дивана и прошел в зал. Здесь были расставлены красные стулья, а у противоположной стены, на подиуме, укрытом красной тканью, стоял красивый гроб из темного полированного дерева.

Сверху он был украшен цветочными композициями. А в изголовье стоял макет парусника с белыми парусами:

– Семейные традиции? – усмехнулся я, укладывая свой букет рядом.

– Простите? – уточнил распорядитель.

– Да… просто, когда хоронили моих родителей, ваш отец также поставил в изголовье парусник. Он говорил, это символ души.

Взгляд распорядителя потеплел:

– Это действительно так, – согласился он, – Мне очень жаль ваших родителей, Эндрю.

Но поверьте, им сейчас хорошо, они там, – он сделал полукруг рукой, – парят над волнами.

– Да, да, я помню. Так говорил ваш отец, а, кстати, где он?

– Он… умер, – лицо парня изменилось, он засуетился, пряча глаза, и двинулся к двери.

– Мне тоже очень жаль, – извинился я.

– Все в порядке, – распорядитель остановился в проеме, – Вы можете провести здесь столько времени, сколько нужно. После этого мы отправим господина Бреннара на кремацию, и вы сможете забрать прах завтра.

– На кремацию? – удивился я.

– Да, такова была воля умершего, – сын Мака кивнул мне и закрыл двери в зал.

Нет, в этой истории что-то не клеилось. Я присел в первый ряд и некоторое время просто сидел, глядя на гроб. Затем вынул телефон из кармана и набрал номер Билли.

Особой надежды у меня не было, но вдруг к своему изумлению я услышал где -то вдалеке тихую мелодию, которая прервалась и тут же закончился мой вызов. Явно мой звонок сбросили. Причем сделал это кто-то прямо здесь. Я обернулся – дверь в зал была закрыта.

Я подошел к гробу и, сняв с крышки парусник, попытался открыть крышку. Она не поддалась.

– Простите, пожалуйста, – услышал я обеспокоенный голос за спиной. Это сын гробовщика беззвучно возник у меня за спиной.

От неожиданности я вздрогнул и обернулся. Кроме Мака в дверях стояла Викки, а за ней маячил еще одни здоровенный детина, который тоже кого-то мне напоминал.

– Если ты простился, – сухо заметила Викки, – то пора ехать.