Давай сыграем в любовь

Что я должен был сделать в такие моменты? Броситься к ней и ему, ударить проклятого хмыря, устроить скандал?

И что? Я сыграл бы ту самую роль, которую она заготовила для меня? Разве это… было бы откровением? Стало бы истиной?

Нет.

Я продолжал стоять и смотреть со стороны, медленно затягиваясь очередной сигаретой. Наблюдать и ждать. Ведь… если хочет, то подойдет, вернется…

Если нет, то… чувства не удержишь руками, не затопчешь ногами, не заговоришь на нужный тебе лад.

Предательство рождается в сердце.

Вопрос в том, сколько можно прощать, объясняя самому себе, что…

И вот проходит время, ты постепенно собираешь расколотые кусочки, получаешь новые раны от острых углов, но продолжаешь склеивать свою реальность заново. Пускай теперь уже не ту, что была, но все равно новую картинку.

И отчего-то не хочешь снова замечать важное, закрываешь глаза, затыкаешь уши, говоришь… совсем не то, что хотел бы сказать.

Молчишь… когда надо кричать.

Когда я сделал последний глоток кофе, в дверь позвонили. Мне нужно минут пять, чтобы одеться. Затем....

Спустя двадцать минут мы уже ехали в машине Лехи. Играло радио, но я старался не прислушиваться – отчего-то слова этих песен заставляли меня морщиться.

Болела грудь.

Вокруг нас проносились картины города: автомобили, дома, люди. Вроде бы все как обычно. Но… я вполне конкретно чувствовал – среди этих солнечных улиц затаилась опасность. Словно…

Окружающие тоже чувствовали это: лишний раз оборачивались, внимательно следили друг за другом, осторожно заглядывали в темные подъезды перед тем как войти, несколько раз думали прежде чем зайти под арку дома…

И что же пугало их? Только ли некий подсознательный страх или…

Чем ближе нечто двигалось к Земле, тем больше ослабевали оковы морали и законов.

Все меньше люди видели смысла делать то, что от них требуют. Все чаще нечто внутри твердило: "попробуй".

И работы у Лехи прибавилось, особенно если учитывать повальное увольнение стражей порядка.

Очень немногие остались верны присяге, были готовы делать свое дело до конца.

А ведь он был так близко…

Хотя дорога показалась мне вечностью, реально ехали мы недолго. Совсем.

Справа по ходу движения машины стояли ограждения набережной, напротив них – хмурый запыленный дом неопределенного цвета. На улицу с его фасада смотрели тусклые провалы окон.