Кондотьер

Она вся была один сплошной синяк, за ночь сползший вниз, на бок и на живот. – И левая рука. В таком состоянии за баранку не сядешь, сами должны понимать.

– Так вы что, – нахмурилась Наталья, – хотите, чтобы я у вас шофером служила?

– Отчего бы и нет? – Генрих решил, что идея дорого стоит, да и не врал он почти. Даже наоборот: он ведь не стал ей рассказывать, что у него еще и мигрень на фоне вчерашних переживаний случилась. А хорошая мигрень стоит, если кто не знает, нормального осколочно-пулевого в мягкие ткани.

– Отчего бы да? – адаптировалась женщина к меняющейся ситуации почти мгновенно. Сейчас она была уже спокойна, собрана, хмуро-иронична.

«Не шавка… Настоящая сука! Посмотрим…»

– Вы мне задолжали, разве нет?

– Да, пожалуй.

– Так вы умеете управлять автомобилем?

– Умею… но у меня нет прав.

– Вообще нет или только с собой?

– С собой, – нехотя признала Наталья.

– Мы могли бы заехать…

– Заехать? – нахмурилась она.

– Вот что, – предложил тогда Генрих, – давайте перестанем плести кружева и назовем вещи своими именами.

Я кому-то нужен. Вернее, я нужен им мертвым и не нужен живым. Кому и отчего, не знаю. Возможностей – тьма, а материала для размышлений – ноль. И это все обо мне. Во всяком случае, пока. Согласны?

– Допустим.

– Что ж, считаем, что допустили. Теперь о вас. Тот, кто вас послал, сыграл вас, Наташа, втемную. Полагаю, в ваших кругах такое поведение не приветствуется.

– Вы сказали.

– Отсюда следует, что возвращаться вам пока некуда.

Убьют.

– Возможно.

– Можно, конечно, попробовать объясниться… – это был камень в кусты. Бросок наобум.

– Не обсуждается.

– Вообще или только со мной?

– С вами, полковник!

– Хорошо, – спорить с очевидным бессмысленно. – Мое предложение таково: оставайтесь со мной. Дня на три-четыре. А потом уедете, я вам и билет куплю, куда скажете. Или к своим вернетесь, если объясниться получится. Или еще как…

– Небезупречно, но приемлемо… – Наталья взяла со стола пачку папирос, покрутила в длинных крепких пальцах – «Пианистка или лучница!» – взяла одну, оббила о не по-дамски остриженный ноготь большого пальца, взбросила в угол рта.

 – Однако если я появлюсь подле вас…

– Я не Кейн, – напомнил Генрих, знавший по опыту, что такое моральные императивы.

– Вы не Кейн. Однако, может статься, вы ничем не лучше. Я-то вас не знаю.

– Я вас тоже не знаю.

– Резонно, – согласилась Наталья и протянула руку за спичками.