Храм Крови. Легенды Пурпурного Города

Ей нравилось наблюдать, как витражи из цветного стекла окрашиваются цветом артериальной крови, когда умиравшие солнечные лучи пронзали их тонкую структуру. Иногда, когда она особенно долго не сводила глаз с этого притягательного зрелища, ее начинало неудержимо тянуть внутрь. Тогда ей казалось, что какой-то неведомый дух, какой-то незримый хранитель церкви смотрит на нее сквозь кровавые лучи, и взор его гипнотизирует и манит. И всегда она поддавалась этому беспокойному ощущению, хотя наперед знала, что не найдет там ни единой души – ни живой, ни мертвой.

Ей было известно, как пробраться внутрь бесшумно и незаметно. В очередной раз она проходила вдоль двух рядов низких скамеек орехового дерева, покрытых толстым слоем пыли. Их разделял узкий проход, ведущий к алтарю с серебряным двухметровым распятием и толстыми красными свечами в маленьких стаканах из черного стекла. Она не знала, кто зажигает и меняет свечи. В часы своего бодрствования она никогда не видела, чтобы кто-нибудь входил или выходил отсюда. Эта загадка казалась лишь малой частью того мрака, что окутывал эти угрюмые стены.

Она садилась напротив алтаря и долго смотрела на искаженное агонией лицо распятого Спасителя. Потом переводила взгляд на резной постамент справа, где находилась икона, запечатлевшая Его Мать. Так рисовали святых во времена раннего Средневековья – Дева Мария с узким строгим лицом в одежде темно-багровых тонов выглядела изнуренной и мрачной.

Когда она вглядывалась в скорбные лики Иисуса и Пречистой Девы, казалось, они вот-вот заговорят с ней, и ей делалось радостно и жутко. Ощущение становилось нестерпимым, и она отводила взгляд, который начинал блуждать, стараясь ни на чем больше не останавливаться.

Стены и потолок церкви украшали многочисленные фрески, навеянные средневековым пониманием религии. Они представляли собой изображения грешников, мучимых в аду чертями; демонов, толкающих людей на нечестивые дела; святых, карающих согрешивших. Лишь мраморные статуи серафимов слева от алтаря и несколько фресок, изображающих златокудрых ангелов с отрешенно-прекрасными лицами, смягчали декорации этого странного приюта для тех, кто все еще не потерял веру в Создателя.

Каждый раз со стыдливой улыбкой она удивлялась тому, что угнетающее впечатление, которое внутреннее убранство церкви неминуемо должно было производить на любую, еще не успевшую очерстветь, душу, не чуждо и ей.