Главная роль

Арабелла спокойно выдержала эту оценку со стороны, потом сняла с запястья все тот же браслет.

– Возьмите…

– Что вы… Нет… Я не могу, – Мари осторожно озиралась по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

– Это – мой подарок! Его можно продать, вырученных денег вам с отцом хватит. Это от чистого сердца! – сказала Арабелла, улыбаясь.

– Но, – Мари напряженно изучала ее дорогое платье – Эта вещь наверняка памятная. Ваши родители будут сердиться.

Арабелла вздохнула.

– У меня уже нет родителей, – сказала она суховато. – Браслет – подарок мужа, но его я не собираюсь беречь. Возьмите, Мари, прошу вас.

Было в ее тоне что-то такое, что заставило новую знакомую принять украшение и повертеть его в руках.

– Мне не поверят, – еле слышно пробормотала она.

– Хорошо, – вдруг осенило Арабеллу. – Я не живу в этом квартале и здесь не ориентируюсь. Отведите меня к ювелиру, я сама продам браслет. Он принадлежит мне, и я вольна делать с ним все, что пожелаю!

Настроение у неё было еще более приподнятое, чем пять минут назад.

Всю дорогу до ближайшей ювелирной лавки, девушка слушала сбивчивые рассказы взволнованной Мари, не обращая внимания, как за ними идет, стараясь быть незамеченным, какой-то мужчина.

* * * *

За кулисами маленького театра комедии в Руане в этот вечер было очень оживленно. За пару часов до премьеры спектакля в театре появился Генрих Дюпен – владелец заведения, и все актеры сейчас толпились вокруг него.

Было шумно и весело. Кто-то пытался репетировать сцену, но периодически врывался в разговор.

– Мне хотелось взглянуть, вот и все, – Генрих сел в любезно предложенное ему кресло, снял шляпу и закинул ногу на ногу. – Тем более, я в городе проездом…

– Как поживает мадам Жаклин? – молоденькая танцовщица в блестящем парике покрутилась вокруг его кресла и уже хотела сесть на подлокотник, но сразу же вскочила, заметив выражение лица Генриха.

Тот мрачно сдвинул низко посаженные брови.

– Она заболела… – и, не желая обсуждать эту тему, обратился к одному из актеров: – Любезный мой, а вот борода – враг вашей профессии…

– Да, месье, я знаю, – смутился тот, трогая свое лицо. – Но пока идет этот спектакль…

– Сегодня у вас эта роль, а завтра может быть любая другая, – поднял указательный палец Генрих.