Вертеп. Роман

Любовь на ночном пляже, шум прибоя, деревянный лежак, «и теплый ветер овевает разгоряченные тела»… О неистовая, ненасытнейшая, высокопрофессиональная Римма! Перекладины лежака так врезались в ее нежную кожу, что и на следующий день страшно было смотреть. Зебра! Вылитая зебра! А потом… Дача под Звенигородом. Липы шумят, и рябина – прямо в распахнутое окно. Блаженство ласк начальных и исступление заключительных. Изгибы и тайники. Неугасимое желание. А ямочки на ягодицах? А фантастические возможности мягкого жадного рта? А ликующие стоны? О-о-о!

А на прохладных простынях в цивильной Москве среди бонтонного антуража – картины, ковры, статуэтки – как сладостно повелевать дивным извивающимся телом.

Ее глаза как бы поворачиваются зрачками внутрь и уже ничего не видят. И вдруг – на вершине чистого ощущения тот единственный миг, когда рушатся последние преграды, и ты ввинчиваешься в вечность. И как музыка сфер – оглушительное всхлипывание недр. И распластанная женщина благодарно лепечет, еще содрогаясь, и, откатившись в сторону, слышишь стук собственного сердца. Ух-х-х!».

Вот так, «с неподражаемым юмором», живописал мой бывший талантливый наставник некую неизвестную Римму, которая на протяжении всей книги только и делает, что со страстью раздвигает перед скромным учителем свои малость увядшие, но все еще обольстительные чресла. Повторю, Римма только внешне напоминала мою мать. Подумаешь, ярко-зеленые глаза! Они ведь тоже не редкость.

Даже в жизни. А в литературе – так просто кочуют из книги в книгу. Я понимала, что мои безумные подозрения не имеют под собой никакой почвы. У мамы понятно, не было, да и не могло быть никаких отношений – явных и, тем более, тайных – с АМ. Просто я навоображала черт те что, притом оскорбительное для мамы. На всякий случай я все-таки сказала ей, как бы между прочим, но внимательно следя за ее реакцией:

– Кстати, а Амбруаз Михайлович, мой бывший учитель литературы, похоже, прославился.

Не слыхала?

Мама и ухом не повела. Только спросила:

– И чем же?

– Да он, оказывается, книжку написал. И вот-вот получит за нее какую-то премию.

– Наверное, заслуженно, – сказала мама. – Надо будет как-нибудь почитать. Он же явно человек талантливый.

– А у меня, кстати, эта книжка есть. Принести тебе?

– Конечно, принеси. Полистаю как-нибудь на досуге. А как твое мнение – она стоит того?

– По-моему, не очень.