Вкус счастья

В первый раз Ритке участвовать в разговоре не разрешили: посиди, мол, послушай, поучись. Со временем Мадлен научила подругу одному чудесному трюку, и та могла не только раздвигать стены своей комнаты самостоятельно, но и приглашать в гости лишь тех, кто интересен ей самой. Так у Риты началась совсем другая жизнь, полная новых встреч, волнений и приключений.

Представьте себе, как сгорала я от любопытства, когда ждала звонка от подруги, требуя подробностей новой встречи в Белой комнате. Разумеется, строго соблюдая секретность, Ритка даже мне рассказывала не обо всём.

Но и того, что я успевала выспросить за полчаса-час наших еженедельных бесед, вполне хватило для того, чтобы поделиться с вами любопытными фактами.

Глава 2

СВЕТ

Антон Палыч был хмурым и задумчивым. Говорил: мол, устал от людей. Всякую ерунду спрашивают. Дескать, жизнь на небесах не такая беспечальная, как может показаться тем, кто живёт земными заботами. В тёмно-сером костюме, с седеющей бородкой и волосами, в Белой комнате он казался ниже ростом.

В стёклах стареньких очков отражались светлые стены. Писатель то и дело прикрывал глаза. Наклоняя голову, подпирал её пальцами. Поначалу Чехов отвечал на вопросы неохотно, словно делая одолжение. Но потом разговорился. Ведь речь шла о его обожаемой теме – о любви…

– Что такое счастье? – Рита заглянула в его грустные глаза. Улыбнулась ободряюще. Устроилась поудобнее, закинув нога на ногу и сцепив руки замком на коленке.

– Счастье – это любовь, – Антон Палыч прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла: так ему легче думалось.

 – Несчастные те люди, которые не испытали этого светлого чувства. Если нет любви, то нет и счастья. Она божественна, как и жизнь, дарованная нам свыше.

– Что больше всего Вас беспокоило на Земле?

– Хм… Нищета и болезни.

– А что радовало? Что придавало сил?

– Любовь. Когда пришло время уходить, именно её я забрал с собой.

– Писательство – это дар или наказание? – Маргарита забралась с ногами в кресло, подтянула колени, упёрлась в них подбородком.

Если бы кто-нибудь наблюдал за этой беседой, то сказал бы, что сидящая напротив Чехова девушка в этот момент была похожа на маленького ребёнка. На малыша, которому добрый дедушка рассказывает очередную волшебную историю.

Антон Палыч вдруг улыбнулся. Вот она – его любимая тема для разговора:

– И то и другое. Когда пишется легко, тогда дар, тогда как бы светишься, получаешь удовольствие.