Ярослава. Ворожея

Все руны-знаки, которые рисует она что в воздухе, что в сверкающей мякоти-слепне. И тогда та вспыхивает предивно, озаряя покои Госпожи мертвенно-бледным сиянием.

Мерцание то не меркнет, как от свечи. Горит, выскальзывая что за ставни закрытые, что за створку двери дубовой. И проходящие девки спотыкаются о него. А как споткнутся – так и упадут замертво. И нити зажгутся еще ярче…

Тела девичьи убирали тотчас же – знали, как Госпожа не любит беспорядка. Одних уносили на капище, иных…

Чародейка вспомнила дощечки-знаки, что нашла вокруг тела девкиного.

Огнедержец с Макошью – защитой покойной. Симаргл в ногах, да еще одна…

Пламена зашипела и сплюнула рядом с прахом старым. Проклятая, древняя…

Руна-символ. Знак утерянный, забытый что богами, что людьми…

Помнится, она видала такой, когда Хозяйкой ввел ее в Стылую Избу Симаргл, да усадил на лавку резную, сундук с золотом, каменьями бесценными перед ногами устроив. А ей ни каменья, ни золото к душе не легли. Только монисты…

Перебирала она их пальцами-перышками и все дивилась:

– До чего ж хороши!

И украшением фермуара – знаки чаровные.

Манят ее, силу обещая, а она и гладит их, на шее успокоив. Говорит с ними, что с живыми, и разумеет: те слышат ее, потому как не просто знаки – руны запретные.

Симаргл поначалу отнял у нее те монисты. Уговаривал, будто бы сила в них не просто дивная – неуемная. Не справиться с нею ни богам старым, ни людям смертным. Особое уменье дарит она, утерянное. И коль собрать все знаки разом, да силой напитать…

Да только как откажешь жене молодой, красавице огненноволосой? Верно, никак.

Оттого-то и отдал сокровище, шею нареченной украсив. Просил только осторожной быть. Обережной…

Будь Пламена осторожной, так и жила бы сейчас в Стылой Избе, ожидая старого бога среди туманов. А вот ведь сбежала в ту ночь, позабыв что о страхе, что о наказании. Потому как подчинить себе пространство Лесов Симаргла не под силу простой смертной. У него – один Хозяин, один повелитель. И если б руну перед собою не пустила тогда светом мертвенным…

А ведь он сам рассказал ей о знаке том, указав его среди прочих.

Думал, другие – более ценные, мощные. И только этот, на поиск созданный, безвреден:

– Поисковая, – голос старого бога звучал тепло, ласково. И рука, что гладила монисту, нет-нет, да и соскальзывала на бархатистую кожу Пламены. А та осторожно смыкала веки: боязно и… да, приятно. – Начертишь ее перед собою – и мигом Лес расступится, приведя тебя ко мне.