Многоточие росы. Серия «Трианон-мозаика»

Профессор был не один – напротив него помещался молодой человек, вероятно, одних со мною лет, но, не в пример мне, выглядевший импозантно. Стройно сложенный, довольно упитанный, одетый чрезвычайно опрятно, даже по моде, с пушистой молодой бородкой и подкрученными усами.

– Виктор Герасимович Суханов, тоже в некотором роде мой ученик, – познакомил нас профессор, назвав и мое имя. – Приезжая на вакации, я имел удовольствие заниматься с Виктором Герасимовичем по просьбе его родителей. Теперь он кончил курс в Москве, и покамест отдыхает, набирается сил перед тем, как всерьез начать искать себе места.

Пришлось отложить начало беседы, ради которой я приехал, и обмениваться с новым знакомым замечаниями о погоде. Профессор Кисловский одобрительно кивал, похоже, соскучившись по общению, и, спохватившись, позвал:

– Прасковья Ильинична! Принесите-ка нам, голубушка, еще чего-нибудь к чаю, гости мои люди молодые, с хорошим аппетитом.

На зов хозяина из глубины домика послышалось неопределенное бурчание, и минут через десять, не раньше, выплыла монументальных размеров особа, более всего похожая на гранитную глыбу.

Все, что ей принадлежало, отличалось грубостью и большими размерами: черты бледного пористого лица, руки, ноги в ботинках, подозрительно похожих на мужские, даже уши с мочками, оттянутыми круглыми дутыми сережками. Довершало сходство со скалой серое платье и серый же коленкоровый передник, пояс которого, хоть и туго повязанный, выдавал полное отсутствие талии как признака женской фигуры. Зычным голосом, тембр которого тяготел к басовым нотам, она протрубила, ставя на стол тарелку с неаппетитными на вид и тоже сероватыми пряниками:

– Говорили, что один гость приедет, на одного и накрывала…

Виктор Герасимович озадаченно смотрел на меня, а я на него, когда профессор, болезненно сморщившись, с укоризной сказал:

– Пашенька, ну зачем ты так…

Монументальная Пашенька поворотила могучий корпус в его сторону и приготовилась изречь, по всей видимости, что-то тяжелое и резкое, но ее опередил звонкий возглас:

– Ах, какая неожиданная удача! Профессор, а я не решалась вас побеспокоить, боялась, что вы нездоровы!

Голос принадлежал молодой даме, чья голова в модной широкополой шляпе возвышалась поверх сиреневых зарослей.

Высота нахождения этой головы объяснялась тем, что ее владелица помещалась в экипаже, раскинувшись на сиденье с искусно-небрежной грацией.