Медный король

Небольшая волна то поднимала Развияра, то опускала. Там, где прошла «Крылама», оставался на воде след. Растопырившись на поверхности, болтая в воде ногами, Развияр видел, как далеко-далеко скользит таможенная лодка, и еще одна, и еще. Как вслед за «Крыламой» направляется в гавань другое судно – под желтыми и белыми парусами.

Он глотнул соленой воды и закашлялся. На его памяти никто не учил его плавать. Тем не менее, держаться на воде он всегда умел. Не стоит плыть к берегу, на берег не пустят.

Тогда куда?

Развияр отдышался, огляделся и поплыл, нацелившись на небольшой корабль, стоявший дальше всех от берега. Почему-то ему казалось, что если корабль небольшой и если стоит так далеко – его обязательно возьмут на борт. Почему нет? Он хорошо умеет работать.

Склонялось солнце, золотой город снова менял свой облик. Развияр плыл; вода оказалась такой обманчивой – и твердой, и мягкой одновременно. С борта «Крыламы» поверхность моря казалась устойчивой, но ходить по воде нельзя.

Корабли и лодки двигались быстро, Развияр думал, что и сам сумеет так плыть – но ошибся; барахтаясь, он старался изо всех сил, однако город по-прежнему парил над водой, отражаясь в ней вместе со шпилями и облаками, и корабль на рейде оставался столь же далеким.

Что-то странное делалось с руками и ногами. Они будто одеревенели. И дышать становилось все труднее. Развияр отдохнул, полежав на спине, но плеснула волна – и он опять захлебнулся.

Откашлялся и снова поплыл; теперь ему казалось, что корабль приближается. Развияр греб, облизывая пересохшие губы. Ему все сильнее хотелось пить. Морская вода обжигала горло.

Он не жалел ни о хозяине, ни о «Крыламе», ни об узелке с вещами, оставшемся в трюме под его гамаком. Он жалел о «Путешествии на Осий Нос». Вчера ночью он переписал полкнижки, а закончить до утра не получилось – капитан запретил жечь огонь в трюме. Развияр переворачивал страницу, смотрел на нее, потом склонялся над чистым листом и аккуратно переносил на бумагу то, что запомнил, что висело, будто в воздухе, у него перед глазами.

И пока он писал – он понемногу понимал слова и видел то, что они означали. Видел далекий пролив, зубчатый гребень между двух скал: с одной стороны полуостров Осий Нос, с другой – Кремышек. Дважды в год у гребня бурлит вода, страшно бурлит и срываются камни.