Правило трёх секунд

Матвей повторил просьбу и, видя, что девушка не реагирует, сам осторожно оголил ей руки до локтя. Тонкие красные кольца кровоподтёков на запястьях и синяки третьего дня смутили торшер. Его абажур потускнел, из углов комнаты выползли стыдливые тени, но Сергей уже удовлетворённо хмыкнул. Он цапнул усатого пятернёй за волосы и рывком поставил на колени.

– Она сама меня пригласила… Это игра… По сюжету…

– Маме расскажешь.

Сергей посмотрел на Матвея:

– Пожелания есть?

– Уверен, он любит купаться за городом.

Голышом. Потом надевает мокрую одежду и долго в ней гуляет.

Сергей кивнул головой – оценил юмор московского гостя на твёрдую тройку и вытолкнул усатого из квартиры, бросил в объятия чёрных курток. Матвей поспешил закрыть дверь, дважды повернул замок, навесил цепочку, но опоздал – нос втянул с лестничной клетки смесь резких близнецов-одеколонов с жареной рыбой, поймал хлорную нотку стеновых панелей, сморщился в оздоровительном чихе.

Пришлось опять лить воду в ванной, сморкаться, полоскать рот, чтобы предстать перед племянницей в более-менее строгом виде.

– Собирайся, Ирина, ты едешь со мной.

***

– Пожалуйста, не переживай. Я везу её к себе, в Москву. Не-сте-снит. Через три часа мы уже приедем. Да она хоть завтра может к тебе выехать, но будет лучше, если я поеду с ней… С ней всё нормально. Перенервничала, спит. Сейчас договорим, пришлю тебе видео… Всё. С ней. Нормально. Я улажу кое-какие свои дела и через два дня её привезу… Поверь, так будет лучше… И тебя проведаю.

Она точно рядом со мной… Договорились. Не переживай, лечись, выздоравливай… Видео лови, – Матвей прервал разговор, накрыл Ирину пледом, велел закрыть глаза, записал видео на полминуты, отправил сестре. – Ну, довольна? Спит твоя доченька без задних ног.

– Моя кровиночка… Мой милый носик…

– Прекрати плакать… Завтра она тебе позвонит… Как проснётся, сразу позвонит. Пока-пока.

Ирина отбросила плед, сдула волосы с лица, долго, безуспешно высматривала цвет глаз своего дяди.

Отвернулась к окну, стал собирать пальчиками холод со стекла, прикладывала его к вискам, горящему лбу и молчала.

Заговорит она завтра, после обеда, выдавит матери несколько путаных фраз в телефон и бросит трубку. Матвей выскочит на лоджию, перезвонит сестре, будет врать, спасать, говорить, что ей послышалось, что никто это не воет, не кричит.