Боевая Архитектура

Поплавский хмуро посмотрел на него и кивнул на вихрастого парня:

– У них будет митинг профсоюзов. Против Майдана. Пропустите и дайте всё провести.

Позже Вахромеев зачем-то пришёл к нему знакомиться, как он выразился "наладить взаимодействие".

– Тебе это зачем вообще нужно?– хмуро спросил его Черкашин. Как он не любил всяких лезущих не в своё дело романтиков!

– Не допустить обвала государства – интеллигентно, но с неприятно так резанувшей прямотой ответил Вахромеев. – Мы тоже не очень вас любим («вот чертёнок, отследил мою реакцию на него» – отметил капитан). Но мы поможем вам.

– И как?!

– Сделаем заслон, чтобы прикрыть администрацию.

– Сделаете заслон? – Этот тощий лупоглазик брался защищать ОМОН от Майдана. Черкашин молча переваривал ответ, решая – сердиться или смеяться.

– Да. Мы готовились с прошлого избрания. Когда стало понятно, что это действительно последний срок Путина.

Спецслужбист остановил воспоминания Черкашина.

– С прошлого избрания?

– Он так сказал.

– А ведь это шесть лет. Вы к чему-нибудь готовились шесть лет, капитан?

Черкашин пожал плечами и хмуро отшутился – “Тёщу хоронить…”

– А вы спросили, зачем ему нужно не допустить обвала государства?

– Он сказал что это ради людей, которые погибнут если рухнет государство и будет гражданская война. Сказал что он верит в человека и готов сражаться за человека. Что у него него такие ценности – какой-то радикальный гуманизм, упоминал Ивана Ефремова и его книги…

Профсоюзы пришли.

Эти замшелые, древние, давно подконтрольные власти организации – вдруг пришли сами, без команды, за два часа до митинга оппозиции.

Пожилые пузатые дядьки на полном серьёзе тащили с собой щиты из фанеры абсолютно дурацкой формы – одни слишком широкие, другие узкие, какие-то треугольные, некоторые вообще ромбом или трапецией. На многих щитах были нарисованы абстрактные линии, цифры и пометки.

Выглядело это настолько нелепо, что омоновцы просто ржали в голос.

Однако профсоюзники лишь хитро на них посматривали, а затем встали в митинг, отделивший администрацию от площади, где уже начала собираться оппозиция, которую Черкашин прямо называл "Майдан".

Черкашин поставил две цепочки между профсоюзниками и оппозицией и занялся другими делами.

Тут и открылся первый сюрприз: странные нелепые  "щиты" на деле оказались частями большого длинного помоста, на котором начались выступления за спокойствие и порядок в городе.