Моя. Никому не отдам

Моя. Никому не отдам

Марина Анатольевна Кистяева

Мир, где правят мужчины, жесток к женщинам. Особенно к красивым. Императору Ведану хватило одного взгляда на Арию, чтобы сойти с ума от желания. Сгореть в огне страсти. Проникнуться мыслью, что она должна стать его… Но таинственная красотка, пришедшая с севера, не спешила отвечать на ухаживания императора. Её поведение, стиль одежды… всё, казалось, говорило о том, что она и вовсе предпочитает обходиться без мужчин, не стремится привлечь чьё-либо внимание. Однако было уже поздно. Колесо судьбы начало своё вращение….

Вместо пролога

Она ждала его.

Эта мысль одновременно грела душу и выворачивала её наизнанку. Он так долго ждал этого…так мечтал увидеть её в своей спальне…так хотел прикоснуться к ней….

Она ждала его.

Потому что он приказал.

И у неё не было выбора….

Вернее, он не оставил ей выбора.

Ведан налил себе бокал вина и быстрыми жадными глотками осушил его. Он испытывал жажду, и никак не мог утолить её.

Ему не терпелось уже сейчас отправиться в покои и увидеть её. Мало того, получить. Ему пришлось закрыть глаза и сделать несколько глубоких вздохов. Ему необходим контроль, полный контроль. Он не имеет права вновь потерять самообладание.

Только не сегодня ночью.

Не с ней.

Он должен показать ей, что с сегодняшнего дня всё изменилось. Что он больше не будет сдувать с неё пылинки, что теперь всё будет так, как захочет он. Почему? Да очень просто! По праву сильнейшего!

И по праву того, кого предали.

Он не будет мстить. Мстят женщинам только слабые. А император Ведан слабым человеком не был. Циничная ухмылка коснулась его губ. Про слабость – спорный вопрос. Она же стала его слабостью на некоторое время.

Её предательство он переживет. Сердце поболит и успокоится. Он больше не выкажет своей любви. Да и не нужна ей его любовь.

Он не станет разбираться, что ей было от него нужно. Всё и так ясно.

Император Ведан посмотрел на огромные часы на противоположной стене. Десять часов. Она должна быть уже готова.

Он приказал служанкам искупать и привести её в порядок. На всё про всё дал два часа. Два долгих утомительных часа и они прошли. Ещё никогда время не тянулось столь бесконечно медленно….

Мужчина сжал руки в кулаки. Сейчас он посмотрит в глаза той, которую хотел назвать любимой, суженой своего сердца…

Теперь у неё лишь одно имя – фаворитка. Не более.

Злость и ярость снова заклокотали в нем, и он, не сдержавшись, ударил кулаком по стене.