Практика на Лысой горе

Если пани Ткачук сюда сейчас прибежит, не завидую этим оболтусам. Сделав несколько движений пальцами, я послал в сферу сгусток напитанного энергией воздуха.

Алые символы метнулись к сфере, охватили ее со всех сторон. Сфера начала набухать, разрастаться, грозя заполнить все помещение.

– Ой… – охнул Вася.

– Дурак! Ты что наделал? – заорал Боря. – Сейчас бахнет же!

Вася вякнул что-то невразумительное. Я резко спрыгнул и расчертил воздух решеткой отрицания. Сфера сдулась, словно воздушный шарик. Покров невидимости рассеялся, студенты смотрели на меня с разинутыми ртами.

Первым очнулся Боря:

– А в-в-ы кто?

Вася только покосился, но ничего не говорил. После вышедшей из под контроля сферы и того, как я ее уничтожил, умничать не стоило.

– Видите ли, – хмыкнул я, – я, собственно, и есть тот самый мужик, который вдруг оказался в комнате вашего куратора.

– Мамо, – просипел Вася, медленно съехав по стене.

– Нет, не мама. Моя фамилия Чугайстрин. Зовут Андрей Григорьевич. Преподаватель.

Васька икнул, но так как уже сидел, позы не изменил. Боря попятился, потом тяжко вздохнул и закусил нижнюю губу. Я держал паузу, поглядывая на обоих обормотов. Было интересно, кто заговорит первым.

– Что… – все же начал первым Боря, – как…вы… нас отчислят?

Я сложил руки на груди, молча глядя на парня. Он смотрел на меня с видом загнанного, но гордого зверька.

– Ну-у-у-у-у… – Повисла пауза, парни напряглись. – Вы ремонт умеете делать?

– Что??? – хором выдохнули оба.

***

Дидько с довольным лицом смотрел на пыхтящих студентов, старательно таскавших камни.

– Андрей Григорьевич, это ж как же вы их-то заставили? Сами прибежали ко мне, предложили помощь. Случайно услышал, что это по вашей указке.

Я хмыкнул, поглядывая на парней.

– Знаете, Жорж Гаврилович, труд, он ведь облагораживает. Ну и… дает возможность искупить вину. Человек – создание подверженное. Его научить плохому – враз. А отучить – практически невозможно.

Дидько хихикнул:

– Это точно.

Внутри все похолодело. Черт тебя забери! Значит, о моем самоуправстве все известно! Но…

Дидько подхватил меня под локоток и медленно повел к выходу:

– Вы не удивляйтесь, Андрей Григорьевич, я все знаю, что в этих стенах делается. У меня по линии матери домовые были. Но не в этом дело… Все же… как?

Некоторое время я молчал, но потом заправил за ухо прядь волос. Дидько остановился как вкопанный.