Ее внутреннее эхо

Так может сделать только портниха, которая ни разу не выходила на ковер.

Рутка сразу поняла, ахнула, приготовилась ловить рукава. Но Катя не отдала. Накинула свитер на плечи, подождала, пока Соня оденется, повела ее в свой крошечный кабинет. Закурили обе.

– Не боишься?

– А, – Соня махнула рукой, – последний бал. До конца сезона как-нибудь дотяну. Сама видишь, форма, возраст.

– А я все сорок килограммов. Только не сплю.

– Нервничаешь?

– Да чего мне нервничать, – удивилась Катя, – просто не сплю.

– Мужика тебе надо.

Нормального.

– Да где их найдешь-то, мужиков.

– В интернете, где ж еще.

– Да там шваль одна собирается.

– Ну ты что, – Соня искренне изумилась, – ты что… Там сейчас все. Мир соцсетей. Ты что, не пробовала ничего?

Катя молча пожала плечами. Она и дневник-то до сих пор вела бумажный, вперемешку со своими безумными рисунками в блокноте.

Соня покопалась в сумке, достала телефон, быстро загрузила сайт. Очень неудобно читать – белые буквы на черном фоне. Начала показывать какие-то фотографии, чьи-то анкеты.

– Давай тебе заведем?

Катя опять пожала плечами, мол, заводи. Хоть будет, чем заняться ночами, вместо рисования лошадиных голов. Будет живое существо, способное сказать три слова.

– Давай свой телефон, лучше на твоем сразу.

– Это кто?

– О, это режиссер известный, только я фамилию забыла. Он мне писал долго.

– Ничего себе известный, раз не помнишь. Красивое фото.

– Это только фото. Что с камнями-то делать? До завтра исправишь?

– Сделаю.

С утра и приезжай. Я сама все переклею. Ни черта не умеют.

– Бери телефон. Пароль на забудь. На, развлекайся.

Со второго этажа было видно, как она уходит. Даже в свитере заметно, что сезон у нее последний – раздалась в плечах, потеряла гибкость. Никакие камни ее не спасут.

Ночью снова раздался звонок. Катя долго соображала, где она – заснула прямо за столом, лицом в камнях, в клее, на щеке прилипли несколько капелек хрустальной крови. Но она этого не видела, судорожно шаря вокруг себя в поисках телефона.

Не успела. Открыла экран – и увидела на нем этот самый сайт. И фотографию, на которой днем зависла. Что за режиссер такой известный, что его никто не знает? И ведь тоже ночью не спит, подумать только. Тоже трудоголик.

«Доброй ночи».

«Доброй ночи, барышня».

«Домой, что ли, пойти, сколько можно тут сидеть».

Но диалог продолжился. Даже в лифте она нетерпеливо обновляла страницу в ожидании ответа. Поговорил-поговорил и ушел.