Чище воды, острее ножа

Впрочем, там были и другие, похоже, что бутылочные. Рядом с одеждой растекалась странного вида лужа – от нее пахло пивом, и в ней почему-то плавали три красные гвоздики и перевернутая тапочка. В углу, рядом с остатками зеркала, высилась груда рваной бумаги непонятного назначения. Большая ее часть по цвету и плотности была похожа на картон, но виднелось и несколько белых кусков, один из которых был, как мне показалось, покрыт яркими пятнами краски. Еще из этой груды торчали несколько кусков веревки. Разглядев их, я подумала, что в бумагу, видимо, было завернуто что-то, что хозяину очень не терпелось распаковать.

Настолько, что вместо того, чтобы аккуратно развернуть упаковку, он предпочел разодрать ее в клочья.

– Ничего себе, – протянула я. – Весело ребятки тут время проводили, ничего не скажешь…

– Это еще цветочки, – с мрачным смешком прокомментировал Беляков. – Вот увидите, что в кухне и в комнатах творится, – это будут ягодки.

Тут справа послышались осторожные шаги, и из-за поворота показался молодой человек в штатском.

Прежде чем он успел раскрыть рот, я спросила:

– Где капитан Данилов?

– На кухне, – коротко информировал меня парень. – Это сюда, – он махнул рукой направо. – А вы откуда? Из прокуратуры?

– Почти, – ответила я и, не став вдаваться в подробности, устремилась на кухню. Когда я завернула за угол, то поняла, почему показавшийся отсюда парень шагал так осторожно, – здесь пол тоже был усеян осколками, но уже не от зеркала, а от какой-то посуды. Некоторые осколки были достаточно большими и острыми, чтобы представлять угрозу даже для обутого человека.

Да что они тут, в футбол, что ли, чашками играли?!

– Здесь вроде бы какая-то из девиц поднос с бокалами уронила, – отвечая на мой незаданный вопрос, сообщил Беляков. – Мне вас тут подождать?

– Ага. А еще лучше идите в комнату. Или нет – спуститесь на улицу, подождите в машине. Хотя, скорее всего, ждать придется довольно долго.

Мой клиент послушно кивнул и остался в прихожей, а я, аккуратно пройдя по коридору, добралась до кухни и постучала по косяку, привлекая к себе внимание двух находившихся там людей.

Они сидели на табуретках посреди такого же, как и в прихожей, разгрома, дополненного еще и просыпанным на стол и на пол сахаром. Оба повернулись ко мне, и я смогла рассмотреть их лица. Один из них оказался молодым парнем с худым лицом, длинными темными волосами и серьгой в ухе, а второй – невысокий рыжеволосый мужчина, в чертах лица которого явно было что-то знакомое.