Музей восковых фигур

Тот икнул, клацнув при этом зубами, как защелкивающийся английский замок, и начал выкладывать причину:

– Я хочу культурно обогащаться, а она меня не пускает, – и показал пальцем на девушку.

Та начала оправдываться:

– Да он пьяный! Ворвался сюда и стал требовать билет!

– Я же не бесплатно! – недоуменно произнес дядя, протягивая смятую десятку. – Отдаю последние финансы, так сказать. Мне вот зарплату не платят, а я к вам иду, деньги предлагаю. И никуда я не врывался. Спокойно вошел и вежливо попросил билет.

– Водку пить – зарплата есть, – ехидно вставила заячья губа.

Лысенький радостно кивнул:

– Подкалымил немного! Имею полное право, подтвержденное российской Конституцией! Глава не помню какая, часть первая, восьмая строка сверху.

Собравшимся вокруг посетителям стало стыдно за то, что они понятия не имеют о существующей главе, ее части первой, и о том, что на свете существует Основной Закон Российской Федерации.

Я подошла поближе.

– Пусть пройдет, неужели вам жалко? – сказала я.

Молодой человек начал чесать обросшую щеку.

– Почему вы его защищаете? Родственница, что ли?

– Ага! – заявила я. – Это мой опекун. По материнской линии!

Представитель царства покойников начал соображать, что такое опекун по материнской линии, но я прервала его тяжкие размышления.

– Если вы чего-то боитесь, то поставьте охрану. Сейчас куда ни зайдешь – везде охрана. Там, где надо, и там, где не надо.

Молодой человек начал дергать давно не мытой головой.

– Больно вы умная! Мы сами охрана.

Все вопросы решаем без постороннего вмешательства. Вам ясно?

Ясно было, что на мальчиков в камуфлированной форме у музея просто не было денег. Что ж, еще один способ заработать – это сэкономить.

– Что делать-то? – нетерпеливо спросила девушка. – Пускать или не пускать?

Непримиримый противник лезвий фирмы «Жиллет» долго и упорно думал, а затем махнул рукой.

– Да пусть идет. Продай ему билет, и пускай наслаждается зрелищем.

– Очень разумное решение, – процедила я сквозь зубы.

 – Спасибо вам большое. Ваше имя запишут красивым женским почерком в белоснежную страницу истории нашего города.

Молодой человек долго смотрел на меня, словно зять на тещу, но не нашелся что ответить. Он ушел прочь, а заячья губа бросила на меня укоризненный взгляд.

Мне стало очень стыдно.

Тем не менее билет мужчине был продан, и счастливый обладатель клочка бумаги, зажатого в кулаке, кинулся «наслаждаться зрелищем».

Я наблюдала за ним издали.