Последний дон

– Мой сын Джорджио вкратце изложил вам, как все будет устроено, – начал дон. – Мое предложение заключается в следующем: я ухожу от дел по всем позициям, за исключением одной – азартных игр. Свой нью-йоркский бизнес я передаю моему старому другу Вирджинио Баллаццо. Он создаст собственную Семью, совершенно независимую от Клерикуцио. Во всех остальных районах страны контроль над профсоюзами, транспортом, алкоголем, табаком и наркотиками отходит к вашим Семьям. Правовая поддержка целиком за мной. Взамен я прошу, чтобы вы доверили мне свои деньги.

Они окажутся в надежных руках и будут доступны вам в любую минуту. Вам больше не придется беспокоиться о том, что государство сумеет выследить ваши расходы. За это я прошу всего лишь пять процентов комиссионных.

О лучшем все десятеро и мечтать не могли. Они ощутили искреннюю благодарность к Клерикуцио, уходящему от дел, когда его Семья без труда сумела бы подмять, а то и стереть с лица земли их собственные империи.

Обойдя стол, Винсент налил каждому из присутствующих вина.

Те подняли бокалы, чтобы выпить за уход дона Клерикуцио на покой.

Когда главари мафии церемонно распрощались, Пити сопроводил в кабинет Дэвида Редфеллоу, блондина с жизнерадостным лицом и ясными голубыми глазами, выдающими примесь скандинавской крови, наделенного легким остроумием. Он выделялся из всех не только длинными волосами и бриллиантовой сережкой в ухе, но и тем, что был одет в тщательно выглаженный джинсовый костюм. Редфеллоу уселся в кожаное кресло напротив дона, и Винсент налил ему бокал вина.

Дон питал по отношению к этому человеку чувство глубокой признательности, ведь Дэвид сумел доказать, что блюстителей закона все-таки удается подкупить, даже когда дело касается наркотиков.

– Дэвид, – начал дон Клерикуцио, – ты оставляешь наркобизнес. У меня есть для тебя кое-что получше.

Редфеллоу не возражал. Он лишь осведомился:

– Почему именно сейчас?

– Прежде всего потому, что правительство в последнее время уделяет этому бизнесу чересчур пристальное внимание и причиняет слишком много беспокойства.

Тебе придется до конца жизни чувствовать себя как на пороховой бочке. Но главное состоит в том, что это дело стало слишком опасным. До последнего времени Пити и его солдаты выступали в роли твоих телохранителей. Больше я этого позволить не могу. Колумбийцы слишком отчаянны, безрассудны и жестоки. Пусть забирают наркобизнес себе. Ты же удалишься в Европу. Я позабочусь, чтобы там тебе обеспечили защиту.