Пурпурное Пламя

И взгляд этот, пронзительный и глубокий, выдавал в Арабеле сокрытую тайну ее матери.

Марлен не раскрывала тайны, обещая мужу, что девочка научится управлять силой, с которой была рождена. Мать терпеливо учила малышку чувствовать окружающий мир и делиться этими чувствами; целовала вкусно пахнущие щеки и пела колыбельную, укачивая дочь перед сном.

Арабела не подвела надежды матери, и к пяти циклам[1 - Цикл – аналог человеческих лет. Цикл включает в себя больше сезонов: лето, осень, тмиль, зима, и весна.

Тмиль – сезон затяжных проливных дождей между осенью и зимой.] взор ее стал мягким и не вспыхивал внезапными переливами. Она стала чаще появляться на улице со старшими братьями, и вопросы знакомых жителей их деревни – Уады – обходили чудно?го ребенка стороной.

– Мамочка, – малышка крепко сжимала руку Марлен ладошками, – а правда, что, когда под ногами была лишь вода, черная и белая птицы создали землю из песка и камней?

Марлен тихо рассмеялась:

– Так поется в старой песне, да.

– Белая птица придумала облака и тепло, а черная – ночь и холод?

– А может, все было наоборот? – шутливо поинтересовалась Марлен.

– Но как же, – Арабела насупилась с негодованием. – Всем известно, что белый цвет – для добра, а черный – для зла.

– Разве «ночь» и «зло» – это одно и то же? – женщина нахмурилась.

Арабела поморщилась, раздумывая над ответом, а Марлен тихо напела:

– Туда, где ложится закатная тень, не тянется день,

но солнце встает из ночи, чтоб себя обличить,

и месяц сверкает в ночи, как солнце почти,

и в сумрак искрятся друзья твои – светлячки.

– Друзья мои светлячки, – отозвалась Арабела. – Выходит, без черного не бывает белого?

– Может быть, Арбел, – мягко улыбнулась Марлен. – Все может быть.

Арабелу нельзя было не любить, когда она начинала петь, собирая в полях цветущие букеты лаванды. Она была похожа на мать светлой кожей и блеском в глазах, даже запахом – яблочным и сладким – она была маленькой духовной копией Марлен.

И девочку с лиловым взглядом знали все, и многие восхищались одним лишь ее присутствием.

Жизнь в деревне полнилась праздниками и покоем, пока шепот не донес жуткие вести с Запада: люди говорили о наемных убийцах, которые называли себя карателями и охотились на женщин из народа Чар, склонных к темному колдовству. Распри и гонения, которые смолкли больше столетия назад, вновь разгорались на границах свободных поселений.