Только для меня

– Почему ты не взяла деньги, которые он предлагал? Там же неплохая сумма была. Захотела бы больше, то Петрович добавил, не думая.

– Мне от него ничего не нужно, – уже знакомым бесцветным голосом выдохнула она, смотря прямо перед собой на танцующие в свете фар снежинки. – И от Антонины тоже.

– А явилась тогда к ним зачем?

То же самое спрашивал пару часов назад, но повторение, как известно, никогда лишним не бывает. Вдруг запутается в своих же словах и сболтнёт лишнего что-нибудь?

– Я не хотела ничего пл…

– Плохого.

Я это уже за сегодня не раз от тебя услышал. А что ты хотела, можешь нормально объяснить?

– Посмотреть.

– На Тоню?

В ответ слабый кивок, но Влад не собирался на этом успокаиваться.

– Только посмотреть и всё? Зачем?

– Мне было любопытно как она выглядит. Я с детства её себе представляла. Пыталась понять почему… – замолчала, погрузившись в мысли.

– Что почему?

– Почему её папа любит. Почему я недостойна того же самого, что сделала не так, где провинилась.

Владлену пришлось напрячься, чтобы услышать её последнюю фразу, которая звучала больше как мысли вслух, чем чётко обдуманное предложение. И услышать-то он услышал, а понять девчонку не смог. Да и вряд ли когда нибудь сможет это сделать, так как его родители любили. Просто за то, что он был на этом свете, и подобных вопросов к ним у него никогда не возникало. Пусть у них иногда возникали разногласия, особенно с папой, но их любовь всегда была безусловной и Баженов знал об этом с самого детства.

Знал, что чтобы не случилось, этот факт останется неизменным и не раз в этом убеждался. Даже сейчас, когда он уже разменял четвёртый десяток и готовился к наступлению через три года пятого, они заботились, переживали и порой сюсюкались с ним как с маленьким. А Соня в свою очередь была самой настоящей маленькой, только сюсюкаться с ней было некому. Матери не стало, отцу не нужна, сестре… Тоня, конечно, была сильным человеком, добрым, с душой широкой, но хватит ли у неё сил и желания девчонку принять? Понятное дело, что дети не в ответе за грехи родителей, но сердцу с гордостью не прикажешь же.

– Нет в этом твоей вины, – слова вылетели прежде, чем он успел их остановить. – Если кто и виноват, то родители твои. Отец, насколько я понял, в большей степени. Вот их и вини, а себя принижать прекращай, иначе не видать тебе счастливой жизни как собственных ушей.