Искатель

Но знаешь, но мне ведь не досуг вовсе… Вот я и решил сразу двух зайцев убить, – начал хозяин, стараясь смотреть в сторону или на бумаги.

Севель ничего не понимал и смотрел на него в полном недоумении.

– Ах, да, – спохватился хозяин – я, кажется, не с того начал. Забыл, что вам надо все по порядку и со всякими объяснениями.

Ну ладно, начнем сначала. Я Влас– Властелин Судеб. Возможно звучит несколько пафосно, но так оно и есть: ни больше, ни меньше.

Работа у меня, мягко говоря, не из легких. Конечно, возиться приходится далеко не с каждым.

Ведь с большинством людей вообще все просто. Даже да скукоты порой. Все черным по белому написано в, как там вы любите это называть, внутреннем мире? Всегда заставляла улыбаться ваша тяга к широким метафорам… В общем, там, среди прочего хлама, хранятся все основные задачи любого человека. Они есть там еще до его рождения. Это мои точки опоры, крепления, помощью которых свивается нить судьбы. Моя работа готова, когда человек еще карапузом бегает. Конечно, я могу подправить свою работу, опираясь на движение внутри ребенка. Иначе ошибки не миновать. В общем, с таким механизмом, думаю, лет за двадцать упорной работы и человек разберется. Ну, не всякий, конечно.

Но не со всеми так просто. Встречаются в моей работке и довольно интересные явления. Даже забавные. Когда, например, сплел нить по схеме, да человечек недоволен оказался. И давай неблагодарно рвать мое творение. Тогда приходится начинать все заново, а тут уже в сотню раз сложнее – ведь работать предстоит уже не с ребенком, а со взрослым человеком и со всем тем хламом, который он успел накопить.

Но, если наловчиться, и тут не так все страшно, как, казалось бы, просто нужно чуть больше времени.

Самая же сложная работа предстоит тогда, когда ребенок рождается без таких определенных задач. Заглядываешь ему в этот самый «внутренний мир», а там…

Да ничего там. Вот только краев не видно. Тогда приходится плести нить очень медленно, не забегая вперед, все время опираясь только на его внутренние изменения.

Ты тоже был таким ребенком. Ну и намучился я с тобой! Приходилось даже периодически отпускать нить в надежде, что твое свободное действие даст мне хоть какую-то определенность. А потом у тебя появилась эта мысль об истине. Она заполнила все твое существо на столько, что для меня не осталось ни одной зацепки. Я мог только наблюдать. Но шли годы, и ничего не менялось. Я все надеялся, что тебе все это надоест, и ты сам захочешь чего-то нового.