Кафе

– Как не сдала?! – мамины глаза округлились до размера её очков.

– Надо было, готовится! – проревел папа.

Итог: БЕСТОЛОЧ!

При этом ей пришлось прослушать довольно долгий курс лекций на эту тему. «Ну и пусть, за то у меня есть работа и мой любимый меня всегда поддержит». На следующий день она пошла на работу. Являясь секретарём она составляла кампанию судье и его помощнице. С которой у них, прямо скажем, не сложилось – они с первых дней невзлюбили друг друга. И при каждом удобном случае пытались доказать это. Зайдя в кабинет с кислой миной после вчерашнего, она прямо с порога услышала, голос судьи:

– Можешь даже не раздеваться, ты уволена!

Она молча вышла из кабинета и поплелась к выходу. Мимо проплывали люди, тряся своими судебными исками возле канцелярии, кто-то ругался по телефону с родственниками, кто-то выходил из зала судебного заседания в слезах, пролетали суровые судьи в чёрных, как ночь мантиях. У всех были свои дела, которые беспокоили только их, и никого больше. Люди вокруг что-то обсуждали, что-то решали, были чем-то заняты. Выйдя из суда, ей захотелось просто исчезнуть из этого мира. Она ненавидела весь мир и всех живущих в нём людей. Она шла сама не зная куда, даже не глядя на дорогу, ноги сами уносили её куда-то. Мысли в голове роились тучами, но ничего конкретного не было, просто миллионы непонятных образов и ничего не значащих.

За что?

«Ну что же это такое происходит» – думала она – «какая муха всех тут перекусала?«Только единственный человек в этом мире, сможет сейчас её понять, это Андрей, которого она сильно любила. Она набрала его номер телефона:

– Алло? Привет.

– А, привет.

– Меня уволили, и вчера я провалила гос. экзамен – всхлипнула она ему в трубку.

– Раз уж у тебя всё так идет, тогда, значит то что я скажу погоды тебе не сделает. Ты знаешь, я тебе на днях, всё хотел, сказать, да только вот не знал, как— он вздохнул – я уже несколько недель встречаюсь с другой – и он положил трубку.

Телефон выпал из рук, а на него упало несколько слезинок.

Пройдясь до одного тихого дворика, около суда в который она любила ходить летом, она села на лавочку и разрыдалась в полном отчаянии, не верилось, что вот так вот может всё рухнуть. Абсолютно всё!

Придя, домой она снова выслушала папину речь, о том, что она ни кто, ни что и имя ей никак. Спорить с ним совершенно не хотелось, да и чувствовала она себя именно ни чем и ни кем. Так начались долгие никчёмные дни, которые были похожи на глупый сериал.