Мандариновый лес

Нет, не так – конечно же, было! Было, когда появился Сашенька. Но тогда, в те далекие годы, она была оглушительно, ошеломительно счастлива. Без всяких там оговорок и ожиданий.

– А что мы с тобой ели слаще морковки? – сердилась подруга Людка.

– Дура ты, – отвечала Наташа. – При чем тут морковка? Любовь была, понимаешь? Лю-бовь!

Людка ехидно уточняла:

– У кого? У тебя?

– У меня, – подтверждала Наташа. – И знаешь, иногда этого бывает достаточно.

– Для идиотов, – хихикала Людка.

Наташа не отвечала.

Кто может отнять у нее это? Кто вообще может отнять воспоминания? Тем паче, что воспоминания подтверждались напоминанием – ежедневным и ежечасным, самым счастливым и самым тревожным. И напоминание это – любимый сыночек Сашенька.

В худучилище ее затащила все та же Людка, подруга детства, которая уже год работала там натурщицей. Людка была верной, если что – в огонь и в воду, но при этом ужасно вредной. Характер – дерьмо. Вся в свою мать тетю Раю – ох, не дай бог попасть ей на язык! Но приходилось мириться, что делать.

У всех есть недостатки.

Людка уговаривала долго: работа натурщицы – фигня, сидишь, в ус не дуешь, сплошные перекуры, делать вообще ничего не надо.

– Ваабще! – Подруга делала большие глаза. – Сиди себе и позевывай.

– Ага, голой! – хмыкала Наташа. – Нет, никогда.

– Не голой, а обнаженной, – смеялась Людка. – Дура ты бестолковая. Ой, прям все так и мечтают поглазеть на красавицу Репкину. На прелести твои смотреть никому неохота.

Хочешь – вообще не раздевайся, будут писать портрет. Или бюст. А хочешь – сиськи прикрой. Про трусы я вообще не говорю – трусы с тебя и так никто не стянет! – И с ехидным смешком добавляла: – Без твоего, конечно, согласия!

Наташа работала в универмаге младшим продавцом в галантерейном отделе. Деньги копеечные, весь день на ногах, покупатели нервные, в очередях сплошные скандалы и драки. В общем, ад и ужас. Да к тому же противная заведующая, злая, как собака на привязи, чуть что – сразу выговор.

К дефицитному товару Наташа допущена не была – еще чего! «Привилегии надо заслужить», – говорила заведующая. Тоже мне привилегии – польская пудра или югославская тушь для ресниц. Но было обидно, что говорить. Видела, как другие обделывают делишки – берут пачками, а потом продают на сторону. И, конечно, с наваром. Правда, вряд ли она бы так смогла.

Последней каплей были немецкие колготы «Дедерон».

– Три пары? – возмутилась заведующая.