Во что бы то ни стало

Ты только и делаешь, что шутишь.

– О, боже мой, боже мой…

Лена хлопнула дверью. Спустилась быстро по лестнице. Не ждать лифт. Пройтись, отвлечься. Перестать нервничать и успокоиться.

На улице серо и противно. Подсушенные вечерним морозцем лужи, умирающий снег. Скоро весна! Даже это не вдохновляет.

Ужасно! Хотя, если в двадцать лет кое-кто: «уж не жду от жизни ничего я», – то что говорить о Лене.

«Господи, куда иду? Зачем? Принять успокаивающую таблетку, и жизнь покажется другой. Все так просто. Не в первый раз.

Да, пора, пора быть мягче и снисходительнее. Особенно к чужим недостаткам».

– Кого я вижу! – раздалось над Лениным ухом.

Лена сумела додумать мысль до конца: «Да, да, пора быть мягче и снисходительнее», – и только тогда обернулась.

– Привет, – усмехнулась.

– Что это мы веселые такие? – угрожающе проревел коренастенький наголо стриженный качок.

Лена посмотрела ему в лицо, туда, где между двух плюшек опухших век колыхались влажные бессмысленные огоньки. И удержалась от того, чтобы пошутить.

Качок выматерился и подтолкнул Лену к стоявшей на обочине сиреневой «ауди». Лена не стала сопротивляться. К чему лишние унижения?

Зажатая с двух сторон гогочущими и отпускающими сальные шутки громилами, она молчала, стараясь сосредоточиться. Впрочем, ее линия поведения была давно и до мельчайших деталей продумана. Лена даже перед зеркалом иногда репетировала выражение лица. Главное – выглядеть безусловной идиоткой. Вконец запуганной, загнанной и задавленной дурочкой.

Впрочем, и страх тоже не надо было наигрывать. Страх у Лены был, да еще какой! Но страх – всего лишь защитная реакция организма, составная инстинкта самосохранения, предупреждение об опасности. И у людей чувство страха внешне проявляется по-разному. У одних – глубокой атрофией конечностей и полной отключкой мозгов. У других – исчерпывающей мобилизацией силы воли и почти не проявляющимися при каких-либо иных обстоятельствах способностями трезво и объективно оценивать ситуацию. Случаются, разумеется, и промежуточные варианты, но они все тяготеют к одной из двух крайностей. Или – или. Третьего, на самом деле, не дано.

– Ой, ой, хорохорится-то как. Зря, зря ты, гагара, чебучишь. Без базару: перо под бок – и пикнуть не успеешь. Колись, стервоза, когда бабки будут, ну?..

Лена молчала. Она точно знала, что эти бандиты ничего ей не сделают. Сейчас, во всяком случае. Нет у них таких полномочий. Это – акция устрашения, не больше.